Мы обедали с отменным аппетитом. Некоторое время ели молча, затем Пуаро с издевкой сказал:

– Между прочим, мы совсем забыли о ваших неблагоразумных поступках. Не расскажете ли вы о них?

Я почувствовал, что краснею.

– О, это вы про сегодняшнее утро? – мне страшно хотелось уйти от этого разговора.

Но такие номера с Пуаро не проходят. Поблескивая глазами, он за несколько минут вытянул из меня всю историю.

– Вот как! Крайне романтичная история. А как зовут эту очаровательную леди?

Мне пришлось признаться, что я не знаю.

– Еще романтичнее. Сначала случайная rencontre[52] в поезде из Парижа, затем здесь. Похоже на любовь с первого взгляда.

– Перестаньте издеваться, Пуаро.

– Вчера это была мадемуазель Дюбрей, сегодня это мадемуазель... Синдерелла! Несомненно, Гастингс, у вас сердце турка! Вам надо завести гарем! – Пуаро улыбался.

– Не нахожу ничего смешного. Мадемуазель Дюбрей очень красивая девушка, и я бесконечно восхищен ею. Я этого не скрываю. Та, другая – ничего особенного, не думаю, что когда-нибудь встречу ее еще.

– Вы не намерены снова увидеть эту леди?

В его последних словах прозвучал неподдельный интерес, и я заметил, что он проницательно взглянул на меня. Я вспомнил вывеску: «Отель «Дю Фар», написанную большими огненными буквами, и как она сказала: «Заходите ко мне», и как я поспешно пообещал: «Приду обязательно».

Стараясь принять беззаботный вид, я ответил:

– Она приглашала меня зайти, но я, конечно, не пойду.

– Почему, «конечно»?

– Ну, мне не хочется.

– Вы сказали, что мадемуазель Синдерелла остановилась в отеле «Англетер», не так ли?