– И все же, если Рено был в интимной связи с женщиной по имени Белла, то нет ничего невозможного и неестественного в том, что у него могла быть и любовь с мадам Дюбрей.

– Согласен, Гастингс, ничего неестественного. Но так ли это?

– Письмо, Пуаро. Вы забываете о письме.

– Нет, не забываю. Но почему вы думаете, что письмо адресовано Рено?

– Но ведь оно найдено в его кармане и... и...

– И все, – прервал меня Пуаро. – В письме не упоминается никакого имени, показывающего, кому оно адресовано. Мы предположили, что оно принадлежит покойному, потому что оно было в кармане его плаща. Но, mon ami, что-то в этом плаще показалось мне необычным. Я измерил его и сказал, что он слишком длинен. Это замечание должно было натолкнуть вас на мысль.

– Я думал, что вы говорите просто так, – признался я.

– Что за странная идея! Позднее вы наблюдали, как я измеряю плащ Жака Рено. Так вот, плащ Жака Рено оказался слишком коротким. Сопоставьте эти два факта с третьим, а именно, что во время отъезда в Париж Жак Рено выбежал из дома в спешке, и сделайте ваш вывод!

– Я начинаю догадываться, – медленно сказал я. – Письмо было написано Жаку Рено, а не отцу. В спешке и волнении он перепутал плащи.

Пуаро кивнул.

– Précisément![58] Мы можем вернуться к этому вопросу позже. На данный момент довольствуемся допущением, что письмо не имеет никакого отношения к мосье Рено-отцу, и перейдем к следующему в хронологическом порядке событию.

– «23 мая, – прочел я. – Рено ссорится с сыном из-за желания последнего жениться на Марте Дюбрей. Сын уезжает в Париж». Не вижу, что можно из этого извлечь. Изменение завещания тоже кажется вполне последовательным. Это прямой результат ссоры.

– Наши мнения совпадают, mon ami, по крайней мере в отношении причины. Но что вы скажете об истинном мотиве, лежащем в основе этого действия Рено-отца?

Я открыл глаза от удивления.

– Конечно, злоба на сына.

– И все же он писал ему в Париж теплые письма.

– Так говорит Жак Рено, но он не может их предъявить.