— Питер не мертв, мама. Он в лодочном сарае.

Я замираю, не в силах пошевелиться. В отличие от остальных. Незаметно для нас Майкл проснулся и сидит рядом со отцом. Его взгляд мечется между мной и людьми у двери.

— Привет, тетя Кэтрин.

— Что?

Я не знаю, кто это сказал. Но точно не я. Я не могу говорить. Только смотреть.

Майкл моргает, прогоняя сон, потом опускает взгляд в пол — как обычно, когда знает, что ему грозят неприятности.

— Мы спрятали его в лодочном сарае, когда все смотрели затмение. Чтобы он не плакал, дали ему твои снотворные таблетки. Крис сказал, что, если ты подумаешь, что он пропал, ты будешь любить его так же, как нас. Он сказал, что ты будешь такой же, как мамы других малышей, расстроишься и все такое. Это Крис придумал.

Крис не шевелится. Его голова словно приклеилась к моему плечу. Кажется, он перестал дышать.

— И те записки писал Крис. Я видел. Он отправлял их из города.

Кажется, Сандер встает.

— Наверное, Питер уже хочет выйти оттуда, — говорит Майкл. — У нас закончились таблетки. Он сегодня много плакал.

Я не двигаюсь. Не могу. Вместо меня в движение приходит весь мир. Дом растворяется в тумане, вот я уже снаружи, чувствую на своем лице порывы ветра и соленые брызги. Звуки обрушиваются на меня из темноты со всех сторон. Голоса любимых людей. Крики чаек. Оглушающий рев ветра и удары часов на колокольне городской церкви, отбивающие полночь.

— Рейчел, пустите нас вперед! Вернитесь!

— Стойте, Рейчел! Не бегите там, в темноте!

— Кто-нибудь, снимите с меня эти проклятые наручники!

— Мама, прости!

— Мама!

Я вижу пляж, мерцающий в свете фейерверков. Сначала он далеко внизу, потом ближе — словно поднимается мне навстречу. Взрывы артиллерийским огнем отражаются от скал. Я падаю, и пляж подхватывает меня. Я не могу дышать, руки и ноги становятся ватными, в голове ни одной мысли, но старая каменная кладка уже прямо передо мной. Лодочный сарай, в который никто не заходил уже лет десять.

— Рейчел! — Голос Сандера с вершины утеса. — Они говорят, световой люк открывается. Через него они и залезли.

Я оглядываюсь, пытаясь понять, как мальчики попали на крышу. Вижу камни, выпавшие из стены кирпичи, бегу туда, но меня догоняет Каллум. Он бьет ногой в дверь, и та проваливается внутрь. В нос ударяет запах мокрой соломы и грязных подгузников. Каллум хочет войти, но я опережаю его.