Сьюзен как будто ударили в живот. Она побледнела, как порошок талька.

Профессор напряженно продолжал:

— Ни один работник химической библиотеки не может забыть фамилию человека, который заявляет, что его зовут Бейлштейн. Ежедневно тут десятки раз упоминается шестидесятитомная энциклопедия, и обычно ее называют просто «Бейлштейн». Это все равно что Матушка Гусыня, что Джордж Вашингтон, что Христофор Колумб. Для нее эта фамилия должна быть привычней всех других.

— Если эта девушка утверждает, что забыла фамилию, это доказывает, что она ее никогда не слышала. А не слышала потому, что ее не было за столом.

Я встал и мрачно спросил:

— Ну, мисс Мори, — я тоже сознательно не назвал ее по имени, — что вы на это скажете?

Она истерически закричала. Через полчаса она созналась.

Пустяк

Пустяк

Миссис Клара Бернстайн перешагнула за 50, а температура воздуха — за 90 по Фаренгейту. Работал кондиционер, но, охлаждая квартиру, он не мог все-таки избавить от невыносимой духоты.

Миссис Хестер Голд, поднявшись к Кларе на 21-й этаж из своей квартиры 4-С, изрекла:

— На моем этаже прохладнее.

Ей было тоже за 50, крашеные светлые волосы не молодили ее ни на один год. Клара пожаловалась:

— Подумаешь! Я спокойно могу переносить жару, а вот с этим «кап-кап» не могу примириться. Слышишь?

— Нет, — ответила Хестер, — но я могу себе представить. Мой мальчик Джо потерял пуговицу от рукава блейзера. Заплатил за него 72 доллара, а без пуговицы теперь этот блейзер никуда не годится. Такую великолепную пуговицу не удосужился пришить вовремя.

— Ну это не проблема. Оторви с другого рукава, пусть носит без пуговиц.

— О нет, блейзер сразу потеряет вид. Просто если пуговица слабо пришита, зачем ждать, пока она потеряется, надо тут же ее пришить. Парню уже 22, а все еще ничего не смыслит в простых вещах. Бродит Бог знает где, дома почти не бывает, возвращается, когда хочет…

Клара нетерпеливо прервала ее: