Золотой фонд детектива. Том 7 Анджей Выджинский Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо. Время останавливается для умерших

Золотой фонд детектива. Том 7

Анджей Выджинский

Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо. Время останавливается для умерших

Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо

Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо

Часть первая Белая роза

Часть первая

Белая роза

Его застрелили в самый полдень.

Он лежал на перекрестке узких шумных уличек Виллемстада, с дважды простреленным сердцем и с пулей, засевшей в черепе. Эта пуля была выпущена позже других, когда он упал на мостовую уже мертвый.

Распластанное тело целый час покоилось в сиянии дня у выхода из десятка баров, под ярко расцвеченными витринами лавок, в блеске солнца, который еще усиливали огромные окна, бесстыдно обнажающие внутренность жилищ.

Женщины, разносящие жареную свинину, торговцы овощами и рыбой, продавцы соков и липких от жары сластей, мальчишки, которые, нагло подмигивая, расхваливают порнографические открытки, ленивые прохожие и люди, живущие в комнатах с огромными окнами, — все они видели мужчину, падающего на мостовую, и того, кто его убил, спокойно удаляющегося, исчезающего в толпе.

Я сидел с Гарриэт в одном из открытых уличных баров, спрятанных от зноя в нишах стен, и пил несравненный, крепко прожаренный кубинский кофе. Гарриэт тянула через соломинку сок сахарного тростника, в который, по ее заказу, выжали половину лимона.

Тогда и раздался первый выстрел. Я повернул голову и увидел на середине мостовой скорчившегося испуганного человека в белой рубашке и панаме. Стараясь защититься, он панически прижал к груди громадный ананас, и вторая пуля пробила этот ананас.

Сок зрелой мякоти перемешался с кровью и сверкал под солнцем. Расколотый ананас лежал тут же, около руки, сжатой в пароксизме боли.

При звуке второго выстрела Гарриэт вскрикнула и вскочила. Я быстро привлек ее к себе.

— Сиди, — сказал я. — Садись!

Я показал на мужчин за соседним столиком, играющих в кости. Когда раздался выстрел, они на мгновение повернули головы и тут же снова занялись игрой.

— Посмотри на них, вот так надо, — сказал я Гарриэт, бледной и перепуганной.