— Нет, — сказала она, — вроде все улажено. Квитанцию на залог вам дали?

— Дали.

— Вы остаетесь до завтра?

— Даже не представляю, что я мог бы делать в этом вашем Линдене. Зачем мне оставаться до завтра?

Всматриваясь в его мальчишеское лицо, она разомкнула склеенные резинкой челюсти и проскандировала:

— Я подумала, что пойдем вечером потанцевать.

— Такая девушка, как вы, должна иметь кого-нибудь на месте, под рукой. На приезжих не стоит рассчитывать.

Она пожала плечами и поправила обесцвеченные перекисью волосы, рассыпающиеся от порывов ветра. Прищурила глаза.

— Шеф не любит, когда около меня крутятся парни.

— А сам, однако, любит крутиться?

— Ему шестьдесят лет, но, знаете, он выглядит на все сто двадцать. А это не забавно, правда? Если бы я нашла другую работу, так сказала бы ему, что о нем думаю. Вы читали такой роман Набокова, об этом пожилом мужчине и этой молоденькой девочке…

— Читал. Но вам, наверно, чуть побольше лет, чем Лолите.

— Именно. Лолита. Так называлась книжка, только, знаете, плохая у меня память на названия. Меня зовут Лана.

Она неизвестно почему засмеялась. Мерфи был уже сыт по горло пустой болтовней; ради этой девушки не стоило откладывать вылета, да он и не мог бы этого сделать и для прекраснейшей в мире. «Пускай она отвяжется, а то я стану нелюбезным».

— Знаете, сколько мне лет? — быстро бросил он, не давая ей заговорить. — Мне всего двадцать два, и я люблю женщин под тридцать. Вы для меня слишком молоды.

— Мне уже двадцать пять.

— Вот именно, это я и хотел сказать. Вам придется подождать меня пять лет.

— Вы, наверное, шутите, мистер Мерфи.

Он сделал вид, что не слышит ее ответа и повернулся к веснушчатому пареньку, тот стоял, опершись о тележку с бензобаком, и глазел на Лану.

— Старик, — сказал Мерфи, — позови механика, пускай он сам проверит рули и моторы и подготовит к полету этот дырявый ночной горшок.