— А как же. Все, кто про Ахмеда спрашивал, первым делом на кладбище, к могиле шли. Кто с цветами, кто так.

— А с цветами кто?

— Да женщина одна пожилая. С мальчиком.

— Русская?

— Нет, иностранка. По-русски совсем не говорит. Солидная такая, в очках. А мальчик черненький такой, курчавый. На цыганенка похож.

— Она, эта женщина, с вами говорила?

— Как же с ней поговоришь, она же по-русски не умеет. Я, знаешь, милок, что подумала, может, это жена Ахмеда? Сын и жена. Как думаешь, может такое быть или нет?

— Наверняка может, — пожал плечами Серов.

— И я вот думаю, что может. Она же у меня и не спросила, как на кладбище пройти, где могилка. Сама все нашла, цветы положила и что-то все этому пацаненку говорила, говорила.

— А вы откуда это все знаете?

— Да я за ними пошла, интересно же, что за иностранка на кладбище приехала.

— А когда она в последний раз здесь была? — спросил Серов.

— Да она и сейчас здесь.

— Сейчас? Здесь? — удивился Серов.

— Да, а что такого. Ее вон такси дожидается. Она всегда на такси приезжает, цветы на могилку положит, постоит, с пацаненком о чем-то побеседует и назад.

— Спасибо вам, — сказал Сергей и попросил: — Можно, мой железный конь у вас постоит?

— Ну. — замялась женщина.

— Я заплачу, — улыбнулся Серов.

— Да нет, я боюсь, чтобы пацаны не стянули соседские.

— Да я ненадолго, — сказал Серов и заспешил к кладбищу.