– Повернись и посмотри на отражение. Ты узнаешь это тело, не так ли, Лиллиан Ноттинг? Ты когда-то была ею.

Уставившись на нее, Энни тянется к своим волосам, готовая нащупать короткую стрижку, но в ее руке длинный, влажный пшеничный локон.

Это не отражение.

– Я здесь, чтобы напомнить тебе, кто ты, и о нашей Сделке. Я долго ждала, Лиллиан Ноттинг, но больше ждать не буду.

Ужасная боль в голове возвращается, боль, грозящая расколоть череп надвое.

Мерцание становится ярче, настолько интенсивным, что Энни не может на него смотреть.

– Это прекрасное тело – я подарила тебе его, помнишь? Твое было уничтожено… О, ты ужасно надругалась над ним, да? Ты так хотела вернуться, но тебе был нужен новый сосуд.

Энни проводит руками по своему обнаженному телу. Это ее тело, единственное тело, которое она когда-либо знала.

– Я Энни Хеббли, – говорит она больше себе, чем видению.

– Иногда, когда берешь другое тело, возникают проблемы. Старый дух не хочет уходить. Ум все еще загроможден прежней жизнью, прежними воспоминаниями. Все зависит от тебя, Лиллиан Ноттинг. Ты должна взять тело под конт-роль.

Боль становится сильнее, настойчивее, лишая Энни возможности думать. Она качает головой, как будто может избавиться от нее таким способом. Это не воспоминания; это просто истории, которые она слышала от Кэролайн или Марка, или даже, вполне возможно, читала однажды в книге или подслушала от соседа. Неважно, откуда они взялись: она знает, что она не Лиллиан. Это невозможно. Она – Энни Хеббли. Просто плохо себя чувствует.

На нее обрушились другие воспоминания, которые Энни так старалась забыть.

Из тех несчастливых времен в Баллинтое. Она помнит, как открыла старую жестяную коробочку с леденцами для горла, наполненную крошечными белыми таблетками, украденными у больного соседа. Она не знает, для чего нужны эти таблетки, только то, что они смертельны, если принимать их в большом количестве. В этом воспоминании Энни Хеббли хочет умереть. У девушки, опорочившей себя, со строгим отцом в маленькой ирландской деревушке нет будущего.

Не тогда, когда отец твоего ребенка – священник.

Но таблетки действуют не так, как она думала. У Энни начинает кровоточить между ног, и она знает, что это значит, такое слишком часто случается с женщинами ее деревни: у нее выкидыш. И в последнюю очередь она бы хотела, чтобы это произошло здесь. В доме. Ее мать и отец увидят доказательства и поймут, что их дочь – плохая девочка.

У нее нет другого выбора, кроме как спуститься на пляж, войти в шум прибоя и отдаться на милость моря.

Энни неуверенно покачивается. Мерцающая женщина в металлической ванне исчезла. Страшный образ, отраженный в стекле, тоже исчез. Энни одна, стоит в луже.