Джонно был моим напарником, а не твоим. Моим напарником, Лис. И именно я вошел с ним в ту квартиру в Майл-Энд, и именно у меня на глазах он истек кровью. Именно я тогда облажался.

Да, я в курсе, что Джонно был и твоим другом, и случившееся с ним явно оказалось для тебя тяжелым ударом. В точности таким же ударом, как и для меня, может, даже еще более тяжелым, теперь я это понимаю. Полагаю, как раз тогда и начались все твои проблемы — алкоголь и наркотики, — и это одна из причин, по которым мне так паршиво тебе все это рассказывать, потому что это запросто мог быть я, кто двинулся бы умом и в итоге закончил бы так же, как ты.

Может, как раз поэтому я так часто приезжал в больницу. Не приведи Господи и все такое…

Я тут пообщался с психотерапевтом, к которому ходил после гибели Джонно, и она сказала, что это хорошая мысль. Чтобы я наконец абсолютно все тебе рассказал. Она предупредила, что это может быть болезненно, но лучше быть честным в конечном счете. Для нас обоих, сказала она.

Я и вправду чувствую себя так, будто в некотором роде несу ответственность за то, через что тебе пришлось пройти. Мне не следовало рассказывать тебе обо всем, что произошло в той квартире, поскольку теперь я знаю: ты решила, что все это произошло с тобой. Чувствую себя так, будто внедрил тебе эту мысль или типа того. Знаю и то, что ты и вправду в это верила. Мне никогда не казалось, будто ты украла мою жизнь или что-то в этом роде. Я знаю, это было не в твоей власти. Но я также знаю, что не могу и дальше делать вид, будто это нечто такое, что просто взяло и случилось само по себе. Нам обоим нужно быть честными с самими собой.