— Это вы хорошо заметили. Именно так: не только создавать поэзию, но и уметь ее читать — дано отнюдь не многим... Но вы запомните это имя. Боб, запомните... Ли Ю написал десять тысяч стихотворений... Вернее, написал-то он много больше, я имею в виду лишь сохраненные неблагодарными потомками... За свою поэзию он пять раз был в ссылке и восемь раз отмечен высшими наградами императора. — Даллес повторил: — У них ссылка являлась формой университетского образования, без нее поэт не поэт, а так, недоразумение... Ну, хорошо... Давайте подведем итог. Роумэна вы проиграли?
— Я бы так категорически ситуацию не определял.
Даллес недовольно поморщился:
— Вносите предложения. Определяйте сложившуюся ситуацию так, как вам представляется целесообразным ее определить...
— Я исхожу из того, что чем хуже на этом этапе, тем лучше в будущем.
— Ну, знаете ли, оставьте эту концепцию футурологам. Мы с вами реалисты... Точнее говоря, мы обязаны ими быть... Судя по всему, информация о наших связях с Геленом, которую вырвали Роумэн и Штирлиц, будет носить шоковый характер... Вы понимаете, какой подарок получат русские для своей аргументации, по испанскому вопросу в частности? Что бы вы потом ни говорили про этих людей, как бы убедительно ни доказывали наличие большевистской конспиративной сети — Гаузнер — Штирлиц — Роумэн, информация о людях Гелена, работающих на вас, окажется сильнее.
— Информация только тогда становится информацией, когда ее печатают в газетах или передают по радио. В противном случае это слухи.
Даллес кивнул:
— С этим согласен, спору нет, вы правы. Держите прессу под контролем?
— Буду держать.
— Убеждены?
— Убежден.
— На случай каких-то непредвиденных поворотов имеете альтернативные предложения?
— Да, я связался с адвокатом Лаки Луччиано...
Даллес сразу же перебил:
— Меня не интересует, с кем вы связываетесь, это ваша забота, ваша, а не моя. Я присматриваюсь к вам, мне нравится ваша хватка, но порой вы видите лишь те вопросы, которые составляют тактику ближнего боя, но никак не стратегию предстоящего сражения... Не заскучаете, если я прочитаю вам маленькую лекцию?
— Аллен, для меня счастье быть с вами каждую минуту, я стольким вам обязан...
— Вы мне абсолютно ничем не обязаны, — улыбка сошла с лица Даллеса, которое сразу же сделалась безжизненной маской: глаза-льдышки; прорубленная щель узкого рта; полнейшее