— Ты и так худая.

— Я не «и так худая», а потому худая, что утром пью кефир, днем ем вареное яйцо; это позволяет мне пировать с тобою вечером, проклиная себя за это утром. С завтрашнего дня сяду на голодную диету, я вычитала про это новшество в «Балтимор сан».

— Когда меня морили голодом в камере у наци, на третий день ноги и руки сделались совершенно ледяными... Ужасное ощущение... Пожалуйста, не садись на эту дурацкую голодную диету, прошу тебя... Ну-ка, быстро, в каком ухе звенит?

— В левом! — ответила Криста, потому что видела в полуоткрытую дверь ванной, что Роумэн стоял, прижавшись левым плечом к стене; звенит обычно в том ухе, которое ближе к стене, странно. — Угадала?

Звенело в правом ухе.

— Умница, — сказал Роумэн. — Угадала. Слушай, когда мы начнем ссориться, а? Все знающие люди говорят, что после первого месяца супружества неминуемо должна случиться ссора... По пустяку, глупая, но обязательно ссора.

— Мне тоже так говорили. Это бы случилось, не будь ты Роумэном, а я Кристой.

— Не будь я старше тебя на пятнадцать лет...

— Не будь ты умнее меня в семьсот тридцать четыре раза... Я совсем от тебя голову потеряла, когда ты до конца ломал Лангера... А особенно, когда ты сказал, чтобы он сам открыл чулан и привел Ригельта... Они ведь могли оба убежать.

— В обкаканных штанах далеко не убежишь...

Криста засмеялась:

— Сюжет для Уолта Диснея — «волки в обкаканных штанишках».

Роумэн протер лицо одеколоном и вышел в комнату:

— Ты прекрасно сказала: «в штанишках»... Очень по-детски, так маленькие девочки говорят... Я очень гордился — мне тогда было лет шесть, — когда мне начали покупать брюки, а не штаны... Давай завтракать, время. Я должен быть у моего босса секунда в секунду, он педант, и за это я его ценю.

Криста знала, что в номере говорить нельзя. Роумэн предупредил ее, что, вполне возможно, друзья поставили их жилье на запись. Про то, чтобы она упомянула имена Лангера и Ригельта, они договорились заранее, на улице, — так или иначе он будет рассказывать о них Макайру, пусть тот знает загодя, но ни одного другого имени тех, которые они узнали во время стремительной поездки по Европе — Рим, Аскона, Гамбург, Стокгольм, называть не надо; еще рано; все зависит от того, как пойдет разговор в кабинете босса, какова будет его реакция на ту информацию, которую собрали Роумэн, Спарк и Штирлиц.

Криста молча улыбнулась Роумэну, показав глазами на отдушину; он отрицательно покачал головой, кивнув на телефон.

— Знаешь, конопуша, если сегодня разговор пройдет так, как я надеюсь, и мне удастся за неделю закончить дело, мы с тобой, наконец, возьмем отпуск и отправимся на какой-нибудь маленький остров... Чтоб ни души... Сейчас стали рекламировать Сан Блас, всего час лета от Панамы, крошечные островки в океане, живут индейцы, ловят рыбу и собирают кокосовые орехи. Правда, было бы чудно?