Выходит, она знала про убийство заранее – знала за целую неделю. От этой мысли становилось мерзко. Клаудия ведь могла спасти жизни как минимум трех человек… Я пытался успокоить себя простыми аргументами: она психически больна, ей был поставлен диагноз. Она не отвечала за свои действия. Кроме того, у Клаудии имелся повод опасаться за свою жизнь – раскрой она себя, ей и впрямь грозила бы нешуточная опасность.

На следующей встрече с Клаудией я твердо решил продолжить свой допрос.

– Вспомните, что вы делали утром после убийства.

– Наверное, легла спать…

– Это невозможно.

– Я приняла таблетки – халдол и когентин, – а с ними я всегда как зомби.

– И все же нам известно, что вы ходили в дом Маккана.

Клаудия изумленно захлопала глазами.

– Разве?

– Что вы помните?

– Как мы едем по шоссе, обгоняем патрульную машину. Мне очень страшно.

– И?

– Потом мы свернули на Онгаро-драйв, Брэйди увидел следы шин и сказал: «О, мы, наверное, только что разминулись». Потом заглушил двигатель, выключил фары, и машина встала на обочине напротив дома Маккана.

– Откуда вы узнали, какой из домов – Маккана?

– Не могу сказать наверняка.

Я хотел, чтобы она вспомнила. Клаудия обязана была вспомнить то утро. Поэтому я сделал то, чего никогда не позволял себе за все время нашей работы.

Клаудия часто, чтобы успокоить или утешить, брала меня за руки; сам я по своей инициативе никогда ее не касался. Теперь же я отважился взять ее за руку и принялся греть тонкие пальцы, которые были холоднее льда, в своих ладонях.

– Вас тревожит, что я все время к этому возвращаюсь?

– Вы тут ни при чем… – ответила Клаудия. – Все дело в моих воспоминаниях.

– Ясно. И все-таки нам придется вытащить их из вас. Иначе никак. Хорошо?