– Ты никогда не хотел говорить о себе.

– Возможно, ждал, чтобы ты сама спросила.

Она пыталась задавать ему вопросы, это уж точно. Но он всегда уходил от ответов. Разве нет?

– Я думала, ты женат.

– Нет, не женат.

– Что у тебя есть другие женщины.

– Не стану лгать – были. Поначалу. Но потом… Мэдди, я люблю тебя.

Ей было нечего на это сказать.

– Насколько я понимаю, это твой ответ. Ты не любишь меня.

– Люблю, Ферди, но ты должен понять – это невозможно.

– Потому что я черный.

И да, и нет. Противозаконно, потому что черный. А невозможно, потому что был моложе. А также потому, что коп, а она Мэдлин Моргенштерн-Шварц, и она не всегда будет на побегушках. Она могла бы появиться на людях – Мэдди перебрала в уме черных мужчин, занимающих видное общественное положение, – с Сидни Пуатье[131], Эндрю Янгом[132], Гарри Белафонте[133]. Но Фердинанд Плэтт? Нет, это невозможно по многим причинам, и раса лишь одна из них. Так ведь?

– Дело не в этом.

– Знаешь, какой день был для меня самым счастливым в этом году? Когда я находился рядом с тобой на бейсбольном матче. Хоть и не мог взять тебя за руку или обхватить талию. Некоторые люди понимали, что между нами что-то есть – я видел по их взглядам. Нам удалось обмануть большинство людей, но не всех. Я был так горд тем, что мы с тобой вместе. Я люблю тебя, Мэдди.

Она не могла вернуть ему этих слов, хотя это было так просто и было правдой. Они не наложили бы на нее никаких обязательств, однако она все равно не могла их произнести, даже в прошедшем времени.

– Кажется, я больше не хочу становиться ничьей женой, Ферди. Не хочу тебя потерять, но и себя саму тоже.

– Ну а я потерял свою работу, – сказал он.

– За использование патрульной машины?

– Мне позволили самому уйти в отставку. Я мог бы остаться, но путь в детективы мне был бы закрыт. Из-за меня едва не погиб штатский.