Зван подозрительно прищурился, хотел что-то сказать, но промолчал.

На нескольких такси из парка приехали блатные. Они сели за стол, но не прикасались ни к еде, ни к спиртному. Еще не появился Алмаз. Как можно начинать застолье без него?

Наконец под окном остановился знакомый «москвич». В комнату вошел Алмаз. Блатные по очереди подходили к нему, жали руку, обнимали, поздравляли с выходом на свободу. Последним подошел Зван.

– Прости, Алмаз, что так получилось, – сказал он. И пояснил присутствующим: – Алмаз должен был выскочить еще в мае. Но мы сами устроились: я, Жгучий, Волдырь… Джага один решал проблему…

– Ладно, мы это еще перетрем. – Алмаз отвечал Звану, не глядя на него. – Давайте за стол.

Зван усадил Андрея рядом и поднялся, чтобы сказать тост. Он говорил серьезно, как на важном собрании:

– Прежде всего, хочу поблагодарить Алмаза, что он пригласил в наш город таких больших людей. Ваше, люди, присутствие сегодня в парке показало чехам, что наша солидарность сильнее их солидарности. Город теперь целиком на нашей стороне: вокзальные, затонские, абаевские…

Зван ни слова не сказал о Крюке. Жгучему это не понравилось. Он вставил:

– Светлая память Лене Крюку!

– Хотя Ленчик заблуждался относительно чехов и долгое время был не с нами, – дипломатично заметил Зван, – мы похороним его как своего боевого товарища, под «Школьный вальс», позаботимся о его родичах. Уверен, что проводить его в последний путь выйдет весь город.

– Гладко говоришь, Зван, но долго. – В голосе Алмаза звучало раздражение.

Зван растерянно прокашлялся.

– Не понял, за что пьем-то? – со смешком полюбопытствовал Алмаз.

– За тебя, Алмаз, и за наших дорогих гостей. Пусть вам всем сопутствует удача. И пусть все, что поставлено вами, никто никогда не сломает, – проникновенно произнес Зван.

Блатное общество выпило и принялось закусывать. Стол был накрыт не хуже, чем в ресторане. Любаша обходила всех, подкладывая в тарелки. Андрей чувствовал на себе злобные взгляды Жгучего и Волдыря. «За что они меня так ненавидят?» – думал он. Ему кусок не лез в горло.

Зван попросил гостей налить себе в рюмки и предоставил слово Алмазу.

– Я хочу сказать за нашу молодежь, – сказал Алмаз. – Зван правильно отметил: хорошо показал себя в последнее время Джага. Никогда этого не забуду. В трудную минуту мне помог и Корень, золотой пацан, с чистой душой. Здесь мало кто знает: Корень незаслуженно пострадал от Крюка и от некоторых из присутствующих, но не затаил обиду на всех нас. Короче, я рад, что вижу его здесь, среди нашей семьи.

Жгучий, криво усмехаясь, ковырял вилкой скатерть.