Тони нахмурился, история явно была ему не по душе.

— Она была совсем юной, когда это произошло. Для бедной католической семьи вроде нашей выход имелся только один. Макс договорилась отдать ребенка на усыновление.

Беатрис кивнула, полагая, что на этом история и закончилась, однако детектив продолжил:

— Когда же ребенок оказался неправильного цвета, из затеи, ясное дело, ничего не вышло. Родители заставили ее отдать ребенка в сиротский приют. По-моему, она так и не простила им этого.

Девушка была ошеломлена.

— Но на Дне благодарения все выглядели такими счастливыми! — По доброй улыбке матери Макс ни в жизнь нельзя было догадаться о ее ужасном предательстве.

— Макс сбежала. Не давала знать о себе больше года. А когда вернулась, отказывалась говорить на эту тему. Родители приняли ее обратно в дом и сделали вид, будто ничего и не происходило. С тех пор минуло почти восемь лет. И вот теперь она опять исчезла. — Слова из Тони лились сплошным потоком, словно на исповеди. — Однажды, примерно пару лет назад, она попросила меня отыскать ее ребенка. Заставила поклясться, что я ничего не расскажу родителям.

— И ты узнал что-нибудь?

— У нее родилась девочка. Я сказал Макс, что ее удочерили два года назад. Все записи засекретили. Большего сделать я не мог, как ни больно мне было говорить ей об этом. Самоуверенности у нее всегда было хоть отбавляй. Она была такая бойкая, сама знаешь.

В глазах у него застыли слезы. От добродушного дамского угодника, с которым Беатрис познакомилась несколькими неделями ранее, не осталось и следа. Смотреть на его страдания стало совсем невыносимо.

— Я… Я виделась с ней.

— Что?! — Лицо его разом обмякло.

— Несколько дней назад Макс нашла меня в больнице. Она заставила меня пообещать не рассказывать тебе, но я не хочу, чтобы ты переживал.

— Какого черта она велела не рассказывать мне? Я тут задницу рву, разыскивая ее! — взревел Тони так, что Беатрис непроизвольно сжалась на скамейке.

— Она сказала, что ты все равно не поможешь, — проговорила девушка, уже раскаиваясь в недавней откровенности. — С ней все в порядке. Она где-то прячется.

— Не сказала, где?

— Нет. — Совершенно уничтоженная Беатрис уставилась на свои руки. По крайней мере, она не проболталась насчет ключа, не выдала все. Перед глазами у нее возник образ ключа без надписей.

— Повстречаешься с ней снова, скажи ей, чтоб позвонила мне, поняла? — Детектив встал, пробормотав под нос: — С ума сойти можно…

Потом остановился и сурово посмотрел на девушку:

— Если дела в банке обстоят так же паршиво, как мне и представляется, тебе нужно уносить оттуда ноги, Беатрис. И немедленно. Ты знаешь слишком много… И тебе тоже не поверят.