Может, написать матери сообщение, думает она. Но потом решает, что, вероятно, та уже спит, и ей не хочется будить ее без надобности, и поэтому она снова блокирует телефон, садится на маленький красный диван, берет одну из больших глянцевых книг и начинает листать ее. Слова и картинки расплываются перед ее глазами, напоминая ей, что хотя она уже не так пьяна, как была недавно, она все еще далека от трезвости.

— Вот ты где, — раздается в дверях низкий голос. Это Зак. Он снова в рубашке и брюках, мокрые волосы зачесаны с лица. — Что с тобой?

Он закрывает за собой дверь и стоит в дверном проеме, галогеновый светильник прямо над его головой отбрасывает на его лицо зловещие тени.

— Ничего, — говорит она. — Просто зашла, чтобы согреться и просохнуть.

— А меня бросила там, как придурка?

— Зак, — говорит она. — Это была твоя идея приехать сюда. Я два часа назад хотела вернуться домой, помнишь?

— Да, я помню. Но потом я подумал: вдруг ты просто сказала, что хочешь вернуться домой, ради меня, а я не хотел, чтобы твои друзья думали, что я мешаю тебе, не даю тебе весело проводить время.

— Я не хотела сюда приезжать. Я хотела домой. Я все еще хочу домой. Я сейчас вызываю такси.

Она поднимается на ноги, и когда она это делает, Зак вплотную подходит к ней и говорит:

— Нет. Нет, мы никуда не идем. Еще нет.

Он стоит близко. Она чувствует исходящий от него запах хлорки, чувствует жар его дыхания.

— Я хочу домой, — снова говорит она усталым голосом.

Она делает шаг, чтобы пройти мимо него, но он крепко хватает ее за руки.

— Ты знаешь, что я собирался сделать сегодня вечером, Лула? Ты хоть представляешь, что я собирался сделать?

Он отпускает одну ее руку и лезет в карман брюк, вытаскивает маленькую черную коробочку и с такой силой прижимает ее к груди Таллулы, что та чувствует, как там уже начинает формироваться синяк.

— Ой, — говорит она, потирая грудину. — Мне больно.

— Открой! — рычит он.

Она глубоко вздыхает, расстегивает застежку и в ужасе смотрит на крошечный бриллиант, сверкающий перед ней в свете галогенных светильников. Вот оно, думает она. Вот оно. Причина всех до единой жутких минут этого вечера. Она закрывает коробочку, возвращает ее Заку и говорит:

— Я бы сказала «нет».

Сила собственной реакции слегка пугает ее. Ей не хватает воздуха.