— Блин. Лула. Я серьезно. С кем? С ней? Из всех людей! Ее даже нельзя назвать хорошенькой. Она страшна как смертный грех.

— Неправда, она не страшна. Она прекрасна.

Он хватается за голову.

— Это… это безумие, Лула. Это не ты. Ты не лесбиянка. Это она. Это она охмурила тебя. Запудрила тебе мозги. Неужели ты этого не видишь? Она запудрила тебе мозги.

Несколько секунд он расхаживает туда-сюда, и Таллула понятия не имеет, то ли он сейчас успокоится и попытается уговорить ее, то ли убьет ее. Но он не делает ни того, ни другого. Он выпрямляется во весь рост, смотрит прямо ей в глаза и говорит:

— Ты ведь все прекрасно понимаешь сама, не так ли? Ты знаешь, что больше не можешь быть матерью Ноя. Забудь об этом. Ни один суд в мире не позволит такой, как ты, растить ребенка. Никакой суд в мире. Я пошел, Таллула. Я возвращаюсь домой, забираю Ноя, и ты больше никогда его не увидишь. Ты меня слышишь? Ты больше никогда его не увидишь.

Он снова швыряет в нее коробочку с кольцом и отворачивается. Таллула чувствует, как ее голова наполняется осколками страха и ярости. Нет, кричит каждый атом в ее теле. Нет, ты не можешь забрать моего ребенка. Нет, ты не заберешь моего ребенка. И она следует за ним. И она кричит, протягивая к нему руки, готовая оттащить его назад, остановить его, не дать ему сделать то, что он делает, пойти туда, куда он идет. Но, выходя из комнаты, она видит в дверном проеме Скарлетт. Та стоит в мокром нижнем белье и что-то держит в руке, какой-то бронзовый предмет, формой напоминающий сбившихся в кучу людей, и что она поднимает его над головой, замахивается, а затем вновь опускает его вперед, прямо на макушку Зака. Она видит, как эта бронзовая штука ударяет Зака по затылку. Она слышит гневный крик Скарлетт, глухой крик боли Зака. И она видит, что удар пришелся так, что он по идеальной дуге падает лицом на белый гранитный пол.

— 55 – Сентябрь 2018 года

— 55 –

Сентябрь 2018 года

Следующее утро начинается рано, как то бывает всегда, когда к Шону приезжают близнецы. Джек первым залезает к ним в кровать, пытается стащить с прикроватной тумбочки телефон Шона и устраивает с ним потешный поединок. Спустя минуту Лили следует его примеру. Ее прекрасные каштановые волосы собраны на затылке в густой узел, и Софи знает: прежде чем они смогут выйти из дома, ей придется потратить минут двадцать на их расчесывание. Над плечом Лили, сквозь щель в шторах, Софи видна полоска серого сырого дня, который предсказывали синоптики. Она поворачивается к Шону и говорит: