Я ответила, что вопросов нет. Доктор Престон снова улыбнулся и жестом пригласил меня сесть.

— Грейс скоро придет.

Он ушел, а я села спиной к окну, лицом к двери.

Прошло минуты две, и дверь снова открылась.

На Грейс были синие спортивные штаны, белая футболка, носки и тапочки. Черные волосы были коротко острижены. Войдя внутрь, она посмотрела на меня, но реакции не последовало.

Доктор Престон вошел в комнату следом за ней и вытащил стул.

— Грейс, думаю, вам лучше присесть.

Сначала Грейс не двигалась, взгляд был устремлен на меня. Затем она медленно прошла вперед и опустилась на стул.

— Прекрасно, — сказал доктор Престон. — Я буду снаружи, если вам что-нибудь понадобится. Хорошо, Грейс?

Грейс не ответила. Просто продолжала смотреть на меня. Подождав секунд десять, доктор Престон ободряюще кивнул мне и вышел из комнаты.

Дверь закрылась, и воцарилась гробовая тишина. На миг мне показалось, что я не могу дышать, но затем взглянула на камеру в углу, подумала о людях, наблюдающих за нами, и медленно выдохнула.

Я посмотрела на Грейс. Она все так же наблюдала за мной. Бледное лицо ничего не выражало. Темные глаза были пусты. Я знала, что доктор Престон хотел от меня: быть милой с Грейс, попытаться заставить ее открыться; увы, это было выше моих сил.

— Я знаю, что ты притворяешься.

Грейс ничего не ответила. Даже не моргнула.

— Я видела тебя тем утром возле дома Кортни. Подумала, наверное, мне примерещилось, но это на самом деле была ты.

Молчание.

— Это ведь ты была в тот день на променаде, верно? Приехала туда следом за нами и нарочно сделала так, чтобы я увидела тебя в толпе.

Снова никакой реакции.

— «Гарпия навсегда». Какая жуткая предсмертная записка, как будто в ней имеется некий скрытый смысл, но на самом деле чушь собачья, не так ли? Элиза не писала ее. Это сделала ты.

Молчание.