Уикли на мгновение закрыл глаза. Когда он открыл их, Хартланд понял по его выражению, что одержал верх.
Элмер Шренц положил стопку распечаток и фотографий перед Ричардом Прайсом, заместителем директора Национального контртеррористического центра, расположенного недалеко от штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Это были фотографии анфас и менее четкие снимки человека в полный рост и здания.
– Денежные потоки подозреваемых, на которых Европол вышел пару дней назад, ведут к этому зданию в Мехико. Два года назад куплено неким Норбертом Батлером, гражданином США. Несколько лет состоял в тесном контакте с главными подозреваемыми, ярый противник государственности, проявлял активность в первые годы Движения чаепития[9]. Четыре месяца назад бесследно исчез.
– И он поддерживает левых анархистов вроде Пукао или даже Лекю Бираби?
– Левый или правый, главное, что он выступает против государства. Их объединяет ненависть к правящей системе и стремление ее упразднить.
– Сомневаюсь, что он стал бы убивать американских граждан.
– Почему это? Тимоти Маквей, гражданин США, был из таких вот ультраправых. Между тем он совершил крупнейший теракт против собственных сограждан, девяносто пятый год, Оклахома-Сити. Без сожалений отнял жизни ста шестидесяти восьми человек.
– Многие граждане США покупают недвижимость в Мексике.
– Но только один долгие годы состоял в контакте с подозреваемыми. Мы сделали запрос мексиканским правоохранителям. Картина та же, что и в Стамбуле. Путаная структура фирм, мощное интернет-соединение для всех компаний… Мексиканская полиция начала наблюдение.
– Я доложу президенту.
– Ты хочешь уехать? Сейчас?
Боллар слышал панику в голосе Мари.
– Вопрос не в том, хочу я или нет. Я должен. Мы близки к тому, чтобы положить этому всему конец и схватить виновных.
Они стояли перед камином, единственным теплым местом в доме. Дети жались к матери и испуганно смотрели на него. Франсуа показал на пакеты у двери: