Ничего. Но он не знал, кого пытался убедить – Сару или себя.

У нее хватило сообразительности отрезать пуповину, багровой спиралью отходящую от живота младенца. Трясущимися руками ей удалось дотянуться до старых ножниц, висящих на колышке у двери стойла. Ржавые ножницы были покрыты клочками сена. Пуповина распалась на два толстых обрубка, из которых хлынула кровь. В ужасе она крепко зажала пальцами концы, потерянно озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь, чтобы перевязать пуповину.

Пошарив в сене, она нашла небольшой кусок бечевки, которой быстро затянула пуповину. Кровотечение замедлилось, потом прекратилось. Она с облегчением откинулась назад, и тут новорожденный заплакал.

Схватив ребенка, она принялась изо всех сил его укачивать. Ногой отшвырнула сено, стараясь прикрыть кровь чистым слоем. Рот младенца открывался и закрывался, терся о ее хлопковую сорочку.

Она понимала, чего хочет младенец, но не могла этого сделать. А иначе все стало бы похожим на правду.

Поэтому она сунула младенцу свой мизинец, позволив маленьким сильным челюстям пососать его, а сама занялась тем, что ее учили делать в минуты величайшего напряжения и что она повторяла уже много месяцев.

– Господи! – молилась она. – Пожалуйста, пусть все это закончится!

Ее разбудило звяканье цепей. На дворе все еще было темно, но внутренний распорядок молочных коров заставлял каждую подниматься в своем стойле, их напитанное молоком, с голубыми прожилками вымя напоминало полную луну, зажатую между ног. Она устала, и у нее все болело, но она знала, что ей необходимо выбраться из коровника, прежде чем мужчины придут доить коров. Бросив взгляд вниз, она поняла, что свершилось чудо: на месте пропитанного кровью сена оказалось свежее, не считая небольшого пятна у нее под ягодицами. И два предмета, которые она держала, засыпая, – ножницы и новорожденный – исчезли.

С трудом поднявшись на ноги, она с благоговением подняла глаза к крыше.

– Denke, – прошептала она, выбегая из амбара в полумрак.

Как все прочие шестнадцатилетние амишские парни, Леви Эш больше не ходил в школу. Он окончил восьмой класс и проходил испытательный срок для принятия осознанного решения о крещении по вере в Церкви амишей. А пока его наняли помощником к Аарону Фишеру, у которого не было больше сына, чтобы помогать на молочной ферме. Леви получил эту работу по рекомендации своего старшего кузена Сэмюэла, уже пять лет служившего у Фишеров работником. А поскольку все знали, что Сэмюэл, вероятно, в скором времени женится на дочери Фишеров и заведет собственную ферму, это означало, что Леви получит продвижение по службе.