– Одинокий человек, – сказала девушка. – Но это признак его таланта. Он как слон, случайно оказавшийся среди кошек: для всех вокруг он – всего лишь несуразная серая глыба.

На обратном пути в самолете Леона плотно разговаривала с Митараи. Рассказывала ему о своей семье, братьях, но особенно о трудностях, с которыми столкнулась ее мать Ятиё, – будто иначе не могла справиться с тяжестью обрушившихся на нее обстоятельств.

Она осталась совсем одна. Таку умер, Юдзуру умер, ее мать тоже погибла. Икуко, Тинацу, Тэруо и Миюки не были членами семьи Фудзинами. Если Джеймс Пэйн не выжил, то во всем мире у Леоны больше не осталось кровных родственников.

Печаль, одиночество и, прежде всего, злость на неизвестного преступника подтолкнули ее на отчаянную откровенность. Я понимал это болезненное чувство. Невыносимую печаль и гнев можно немного облегчить, если признаться в них окружающим. Я хорошо помнил лицо Юдзуру, который, несмотря на наше недавнее знакомство, с энтузиазмом рассказывал мне о смертных казнях в разных культурах. Мне было грустно от мысли, что его больше нет с нами. Он был чудаком, но не злодеем. Поэтому его родные, должно быть, ужасно опечалились.

У Леоны был стойкий характер: девушка ни разу не показала нам своих слез, однако я не сомневался, что трагедия, с которой она столкнулась в столь юном возрасте, являлась одной из самых ужасных за всю ее жизнь. Она больше не была той уверенной в себе и энергичной Леоной Мацудзаки, которую мы встретили несколько дней назад. В своем горе девушка начинала терять себя настоящую и, подобно тонущему человеку, старалась найти кого-то, на кого можно было опереться.

Я сидел в своем кресле, сортируя в уме полученную за день информацию.

Тело Юдзуру, перевернутое и помещенное вверх ногами в отверстие в стволе дерева, было сильно повреждено: голова разбита, кости лопаток, плеч, рук и ребер сломаны как минимум в десяти местах. Тело было покрыто синяками, мышцы порваны, а кости кое-где торчали наружу сквозь кожу. По словам детектива Тангэ, нужно было дождаться результатов вскрытия, чтобы узнать точное время смерти и ее причину.

Я не гадал, кто и с какой целью мог убить Юдзуру настолько извращенным способом. Убийцей, по моему мнению, был не кто иной, как камфорный лавр!

Меня не отпускало странное чувство. Чем больше подробностей я узнавал, тем больше убеждался в том, что смерть Юдзуру была повторением убийства Таку, произошедшего несколько дней назад. Несмотря на некоторые различия, эти два инцидента были похожи как близнецы. Но на этот раз появилась крайне странная деталь.