Когда он оттуда вышел, Лисбет уже закрыла его компьютер и вернула на место в кабинет. Теперь она включила свой лэптоп. Микаэль почти не сомневался в том, что Саландер уже перенесла все содержимое его компьютера в свой собственный.

Лисбет была самым настоящим компьютерным гиком с весьма условными представлениями об этике и морали.

Только Микаэль сел за стол, чтобы позавтракать, как во входную дверь постучали. Он пошел открывать. Вид у стоявшего на пороге Мартина Вангера был довольно мрачный, и Микаэль на секунду подумал, что тот пришел сообщить о смерти Хенрика.

– Нет, у Хенрика все так же, как и вчера, – сказал Мартин. – Я к вам по другому вопросу… Могу я зайти на минуту?

Микаэль впустил его и представил своему «ассистенту-исследователю» Лисбет Саландер. Та взглянула на магната одним глазом, быстро кивнула и вернулась к своему компьютеру. Мартин машинально поздоровался, но казался настолько рассеянным, что, похоже, вообще даже не обратил на нее внимания. Микаэль налил ему кофе и предложил сесть.

– В чем дело?

– Вы выписываете «Хедестадс-курирен»?

– Нет. Я иногда читаю газету в «Кафе Сусанны».

– Значит, сегодняшний номер вы еще не читали.

– Судя по вашему тону, мне нужно его прочесть.

Мартин Вангер положил на стол перед Микаэлем свежий номер «Хедестадс-курирен». Микаэлю посвятили две колонки на первой полосе, с продолжением на четвертой. Он посмотрел на заголовок.

ЗДЕСЬ СКРЫВАЕТСЯ ЖУРНАЛИСТ, ОСУЖДЕННЫЙ ЗА КЛЕВЕТУ

ЗДЕСЬ СКРЫВАЕТСЯ ЖУРНАЛИСТ, ОСУЖДЕННЫЙ ЗА КЛЕВЕТУ

К тексту прилагалась фотография, снятая телеобъективом с церковного холма с другой стороны моста. На ней Микаэль был изображен выходящим из дверей домика.

Репортеру Конни Турссону удалось с успехом выступить в жанре памфлета. В статье кратко излагалось дело Веннерстрёма и подчеркивалось, что Микаэль позорно бежал из «Миллениума» и только что вышел из тюрьмы. Текст завершался вполне привычной сентенцией, что Микаэль отказался давать интервью «Хедестадс-курирен». По тону статьи жители Хедестада должны были понять: по их городку разгуливает столичный типчик с чертовски подмоченной репутацией. Ни к одному слову нельзя было придраться, чтобы подать в суд за клевету, но Микаэля изобразили как весьма подозрительную личность. А по стилистике статья напоминала те, в которых описываются политические террористы. «Миллениум» называли «агитационным журналом», не слишком заслуживающим доверия, а книгу Микаэля об экономической журналистике автор статьи характеризовал как сборник «противоречивых утверждений» об уважаемых профессионалах.