– Он просил также передать вам, что если вы потребуете компенсации за те финансовые потери, которые понесете, отказавшись от публикации этого материала, он готов обсудить с вами условия. Вы можете выдвигать любые финансовые требования.

– Хенрик Вангер пытается меня подкупить… Передайте ему, что я предпочел бы, чтобы он не делал мне таких предложений.

– Поверьте, для Хенрика эта ситуация так же болезненна, как и для вас. Он очень любит вас и относится к вам как к своему другу.

– Хенрик Вангер – просто ловчила, – сказал Микаэль, вдруг взбесившись. – Он просто хочет замять эту историю. И играет на моих чувствах, зная, что я его тоже люблю. А то, что он говорит, на практике означает, что у меня развязаны руки. Хотя если я опубликую эту историю, ему придется пересмотреть свое отношение к «Миллениуму».

– Все изменилось с появлением на сцене Харриет.

– И теперь Хенрик хочет выяснить, какую мне назначить цену. Я не собираюсь выставлять Харриет напоказ, но ведь кто-то обязан рассказать о тех женщинах, которые попали в подвал Мартина… Дирк, мы ведь даже не знаем, скольких женщин он загубил. Кто расскажет о них?

Лисбет Саландер оторвалась от компьютера и вкрадчивым, почти приторным голосом обратилась к Дирку Фруде:

– Неужели никто в вашем концерне не намерен предложить взятку мне?

Адвокат растерялся: уже в который раз он умудрился ее проигнорировать.

– Если бы Мартин Вангер сейчас был жив, я бы выложила о нем все, – продолжала она. – Какое бы соглашение вы с Микаэлем ни подписали, я бы проинформировала о Мартине во всех подробностях первую встречную бульварную газету. А будь у меня такая возможность, я затащила бы Мартина в его собственную пыточную камеру, привязала бы его к столу и истыкала бы ему мошонку иголками. Но он мертв.

Она повернулась к Микаэлю:

– Такой финал меня устраивает. Ничем нельзя возместить ущерб, который Мартин Вангер причинил своим жертвам. Зато сложилась драматическая ситуация. Ты оказался в таком положении, что можешь продолжать вредить невинным женщинам – прежде всего Харриет, которую ты так горячо защищал в машине, когда мы ехали с тобой сюда. Так что позволь поинтересоваться – что хуже: то, что Мартин Вангер насиловал ее, или то, что ты намерен проделать с нею на страницах таблоидов? Ничего не скажешь – премиленькая дилемма. Возможно, комиссия по этике Союза журналистов подскажет тебе, как лучше поступить.

Саландер сделала паузу. Микаэль вдруг почувствовал, что не может встретиться с нею взглядом, и уставился в стол.

– Но я не журналистка, – наконец сказала она.