– Если не считать Бьюрмана в спальне… нашла коробку из-под револьвера. Она сейчас в лаборатории, в поисках отпечатков пальцев. Тут у Бьюрмана есть папка с копиями ежемесячных отчетов о Саландер, отсылаемых в опекунский совет. Если верить этим отчетам, то Саландер просто ангел небесный.
– И он туда же, – возмутился Бублански.
– Куда именно?
– Еще один почитатель Лисбет Саландер.
Инспектор в двух словах рассказал,
– Ну просто фантастика.
Бублански задумчиво покусывал нижнюю губу. Соня Мудиг взглянула на него и с трудом подавила улыбку. Черты лица у инспектора были грубые, почти устрашающие. Но когда он недоумевал или сомневался в чем-то, его лицо принимало выражение обиженного ребенка. В такие минуты Соня про себя называла его Констеблем Бублой. Вслух она никогда не употребляла это прозвище и не знала, как оно возникло, но оно прекрасно соответствовало инспектору.
– Ладно, – сказала она. – А мы опираемся на что-нибудь солидное?
– Прокурор, кажется, уверен в себе. С сегодняшнего вечера Саландер объявлена в розыск по всей стране, – пояснил Бублански. – Весь прошлый год она провела за границей и, что не исключено, попытается сбежать из страны.
– А основания для ареста серьезные?
Бублански пожал плечами.
– Мы арестовывали людей и при меньших подозрениях, – ответил он.
– Отпечатки ее пальцев найдены на револьвере в Эншеде. Убит ее опекун. Не хочу забегать вперед, но думаю, что орудие убийства то же самое. Об этом мы узнаем завтра – техники нашли прилично сохранившийся фрагмент пули в кровати.
– Отлично.
– В нижнем ящике письменного стола лежит несколько патронов к револьверу. У пули урановый сердечник и никелевая оболочка.
– Так.
– У нас довольно большой набор бумаг, подтверждающих, что Саландер чокнутая. При этом Бьюрман был ее опекуном – и владельцем оружия.
– М-м-м, – промычал Бубла с кислым выражением лица.
– Еще у нас есть связующее звено между Саландер и парой в Эншеде – Микаэль Блумквист.