По дороге домой на улице Катарина Бангата, размышляя об этом деле, Бублански почувствовал необходимость побыть поближе к Богу, но направился не в синагогу, а в католическую церковь на Фолькунгсгатан. Он опустился на скамейку в задних рядах и так неподвижно просидел с час. Ему, еврею, вообще говоря, нечего было делать в католической церкви, но здесь царило такое умиротворение, что он регулярно заходил сюда, когда чувствовал необходимость навести порядок в мыслях. Ян Бублански считал, что и католическая церковь – отличное место для размышлений и что Бог не будет в обиде. К тому же между католицизмом и иудаизмом существует разница. В синагогу он шел, когда у него была потребность пообщаться, почувствовать единство с другими. Католики же ходили в церковь, чтобы обрести мир с Богом. Все в церкви побуждало к тишине и предполагало, что посетители обретут здесь покой.

Инспектор размышлял о Лисбет Саландер и Мириам Ву и о том, что пытаются от него скрыть Эрика Бергер и Микаэль Блумквист. Он был уверен, что они скрывают нечто, что им известно о Саландер. Интересно, какой «анализ данных» делала Лисбет для Микаэля Блумквиста. На секунду Бублански допустил мысль, что Саландер работала на Блумквиста незадолго до разоблачения, сделанного им в деле Веннерстрёма, но затем отбросил это предположение. К столь драматическим событиям Лисбет Саландер никак не могла иметь отношения и, скорее всего, не привнесла в это дело хоть что-нибудь значимое, какими бы талантами «аналитика данных» она ни обладала.

Что-то тревожило Бублански. Не нравилась ему железная уверенность Блумквиста в невиновности Саландер. Одно дело, что его, полицейского, переполняют сомнения – такая у него работа. И совсем другое дело, что Микаэль Блумквист, частный сыщик, бросает ему вызов.

Бублански терпеть не мог частных сыщиков. Чаще всего они увлекались какой-нибудь теорией заговора, что приводило к броским заголовкам в газетах, но добавляло полиции кучу абсолютно бесполезной работы.

Нынешнее дело грозило стать самым отвратительным из всех дел об убийствах, которые ему приходилось расследовать. От него ускользнула суть дела. И кроме того, каждое расследование убийства должно следовать цепочке логических звеньев.

Если на Мариаторгет найден умерший от ножевых ран семнадцатилетний парень, значит, надо выяснить, какие банды бритоголовых или группы молодежного сброда болтались часом раньше у станции Сёдра. Всегда есть друзья, знакомые, свидетели и вскоре появляются подозреваемые.

Если в пивной в Шерхольмене сорокадвухлетний мужчина поражен тремя выстрелами и оказывается, что он был киллером югославской мафии, значит, надо выявить, кто пытается захватить контроль в сфере контрабанды сигарет.