Филип, вероятно, закрутил с какой-то женщиной, а может, спит пьяный в каком-то притоне. А может… Виктора охватила паника, он вдруг представил, что его друг лежит в больнице избитый, а в худшем случае – в морге. Это никак не соотносилось с образом рационального, дисциплинированного ученого, с усердием работавшего над фундаментальным трудом.

Но если Филип придет, Виктор не хотел бы встретиться с ним в его квартире. Поэтому, убедившись, что все лежит на местах, он схватил шляпу, перчатки и пальто и вышел через заднюю дверь.

Солнце уже взошло, день обещал быть ясным. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, он положил ключ на место под булыжник. Снегопад закончился. Он увидел следы, которые оставил прошлой ночью, когда шел через двор, но помимо них были и другие следы. Ночью кто-то подходил к задней двери, а затем пытался заглянуть в окна. Вероятно, этот кто-то видел его, когда он читал или спал на диване. Филип? Но почему он тогда не дал знать о себе? Почему не постучал, не потребовал, чтобы Виктор его впустил?

Виктор приехал сюда, чтобы найти ответ на мучавшие его вопросы, но вопросов стало еще больше.

И самый большой среди них: где пропадал Филип этой ночью?

8

Утром полицейский участок напоминал улей. Камеры предварительного заключения были переполнены. Задержанные ругались, требовали освободить их, пели песни и устраивали потасовки между собой. Полицейские щедро пускали в ход дубинки.

Капитан Лукаш Смолак был раздражен. Он плохо спал этой ночью – мучали кошмары.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил он детектива-сержанта Мирека Новотны, встретив его в коридоре.

– Открылись врата ада, – усмехнулся сержант. – По Вацлавской площади прошел марш национально-фашистской партии. Решили выплеснуть эмоции, проиграв на выборах. Каким-то образом коммунисты узнали об этом и организовали свою демонстрацию. А теперь прикиньте, что из этого получилось.

– Есть жертвы? – спросил Смолак.

– Много раненых, проломленные головы, но убитых нет. А мы, как обычно, оказались между двух огней.

Смолак кивнул.

– Да бог с ними, с демонстрантами. Вы собрали все материалы по делу Петрашовой?

– Да, капитан. Я также получил полный отчет патологоанатома. Хотя какой там отчет. Как сказал доктор Бартош, пропавших бесследно органов слишком много, поэтому определить точное время и причину смерти не представляется возможным.

– А что со стеклянной бусиной?

– Пока ничего. Я не нашел секретаря, который знает английский и смог бы перевести запрос для британской полиции.

– Попробуйте обратиться к сыну президента, – сказал Смолак.