Еще через полчаса Илья всё-таки не выдержал и пошел выразить своё негодование руководству. Руководство выслушало его сочувственно, налило ему для утешения в пластмассовый стаканчик кофейку и, скорчив страшную физиономию, приказало продолжать выполнение задания. Илюша вздохнул и поплелся обратно в беседку. Кофе до беседки он, конечно, не донёс. Лень было, выпил почти все сразу же за дверями майорского кабинета. Оставался было последний глоток, но и тот он употребил, выйдя на крылечко. Так и сидел, как дурак, с пустым стаканчиком в руке, мечтая, как он врежет виртуальным врагам, когда вся эта бодяга кончится.

Так, со стаканчиком в руке, его и застали Ларькин и Рубцова, когда в полдесятого они вошли в чугунные ворота особняка и, заметив Илью, направились прямо к нему. Большаков притворился, что держит стаканчик по-умному, как бы для конспирации. Они были нагружены сумками и полиэтиленовыми пакетами, в которых смутно просвечивало что-то похожее на провизию. Вернувшиеся с задания бойцы, чудом вырвавшиеся из лап неизвестной, но грозной опасности, выглядели прекрасно: сияющие глаза (особенно у Рубцовой), замечательный загар (опять-таки темнее тоже у Рубцовой, причем летний нарядный костюмчик не скрыл от близоруких глаз Ильи, что загорала-то она, кажется, без бюстгальтера). Стоит ли говорить, что симпатичнее и обаятельнее улыбалась тоже Рубцова. Везёт же некоторым бугаям...

— Загорели, посвежели, —желчно произнес Илья. — Отожрались на деревенской сметане... Короче говоря, пока ты грелся у доменных печей, я замерзал на продовольственных складах.

Потом Илья высказался ещё более определенно о том, что он думает по поводу их «ситуации бета», но они даже не обиделись. Да, похоже, эти гаврики там, в командировке, неплохо спелись. За полтора-то месяца на волжских курортах.

Они принесли много вкусной и разной еды —за жалованьем, что ли, вначале заехали? Ларькин, на правах старшего по званию, тонко намекнул Илье, что если тот будет хорошо себя вести, то и ему достанется что-нибудь от щедрот.

Большаков с утра был очень прожорлив, к тому же сегодня был светлый и радостный день в его жизни, в кармане шуршала майорская коробочка с заветными омерзительными на вкус пилюльками. Илья решил вести себя хорошо и пошел ставить чайник.

Когда он взбежал на порог особняка (по детской привычке он всегда бегал по лестницам, по крайней мере, шагал через две ступеньки), незнакомый женский голос нежно произнес у него в голове: Илья. Именно в голове, а не за спиной, к тому же это точно не был голос Рубцовой. А потом на него нашло...