Я молчу. Я не знала, что той ночью Мэгги возвращалась за мамой. Почему она мне об этом не рассказала?

– Как она? – спрашивает Аннетт. – Бабушка?

– Нормально. – отвечаю я.

Аннетт так и не притронулась к кофе.

– Наверно, она тебе рассказывала обо мне всякое… наврала…

– Не разговаривай со мной о бабушке, – говорю я, и во мне просыпается гнев. – Она единственная была рядом со мной эти десять лет.

У Аннетт вспыхивают глаза.

– Она тебе хоть раз за все время сказала, что любит тебя?

Я не могу смотреть на нее.

– Она мне никогда, никогда не говорила, что любит меня. – У Аннетт блестят глаза. – Ни разу…

– Я сказала, не разговаривай со мной о ней.

Аннетт вжимается в сиденье.

– Даже если бы у меня были деньги доехать до Флориды, мать не была бы рада видеть меня дома. Она не дала бы мне с тобой повидаться.

Я ударяю ладонью о стол.

– Ты не звонила. Ни разу. Никто не знал, жива ли ты вообще.

– Тесса, я была мертва внутри. Я потеряла обеих дочерей…

– Не говори так. – Голову затуманило. – Не притворяйся, будто мы умерли, когда я сижу рядом с тобой.

На меня накатывает тошнота, резко и тяжело. Я заставляю себя посмотреть матери в глаза.

– Джослин убежала, потому что узнала правду о себе? Что вы с папой ее украли?

– Что ты такое говоришь? – мама нервничает. – Тесса, с тобой все в порядке?