Ощущение, как будто моя голова ничего не весит. Перед глазами пляшут черные точки.

– Со мной все нормально. – Слова липнут к небу. – Я хочу поговорить о Джос. О Мэйси.

Аннетт берет мою руку в ладони. Ее лицо смазывается в пятно.

– Мэйси? Кто такая Мэйси?

Я падаю в кресло, в ушах звенит. Кажется… кажется, я сейчас упаду в обморок.

– Давай дойдем до приемной. Я найду врача…

Я поворачиваю голову вбок, где был мужчина в халате, евший буррито, но его нет. Аннетт помогает мне встать, к голове приливает кровь.

– С тобой все хорошо, – шепчет мне на ухо Аннетт. Я обмякаю, кажется, на меня глазеют люди.

– Надо выйти на улицу, дойти до травмпункта, – говорит мать. Она проводит меня через вход для посетителей. Мне в лицо ударяет холодный воздух, а потом сильная влажность. Это не дорога до травмпункта. Мы на улице. Я складываюсь пополам, Аннетт помогает мне выпрямиться, говорит, что надо пройти всего чуточку…

Открывается дверь автомобиля, и я заползаю на заднее сиденье, кажется, пикапа, на мою спину ложится рука. Где-то вдалеке кричит голос: «Нет, нет, НЕТ», но у меня не работают конечности.

Последнее, что я слышу перед тем, как перед глазами чернеет, – это мамин голос.

– Мы наконец-то были в безопасности, Тесса. Зачем ты так?

Глава тридцать первая

Глава тридцать первая

Лицо чешется от шерсти. Легкий аромат розового крема, каким сестра намазывала руки каждую ночь перед сном.

Я открываю глаза, думая, что мне снится сон о старом доме. Зрение проясняется, и я вижу, что с меня свешивается коричневое вязаное одеяло, касаясь дощатого пола. В старом доме были ковры.

Я сажусь, к голове приливает кровь. Пробегаю пальцами по одеялу, подношу его к лицу и вдыхаю запах, хотя мне достаточно и одного его вида. Оно мое.