В попытке обмануть самого себя я решил, что она умерла с полным осознанием одержанной ею победы: оба македонца были мертвы; Энди Уиппл, укрывшийся на полу моего «Бьюика», как только вокруг засвистели пули, не сопротивляясь, дал себя арестовать; но самое главное, уже через три минуты после того, как все закончилось, я уже прижимал к себе Эмму.

Возможно, она поняла все это, когда ее сознание в последний раз вспыхнуло и угасло. А может, и нет.

Я могу сказать только, что знаю правду. Элисон умерла, чтобы жила наша дочь.

Глава 77

Глава 77

В следующие минуты, часы и дни произошло так много событий, что я вряд ли cмогу изложить их в хронологическом порядке.

С помощью мобильных телефонов макендоцев полиция смогла установить местонахождение ранчо, где прятали Эмму, – оно стояло в глухом лесу в Мэтьюсе, округе к северу от Глостера, так далеко от любого города, что там даже не было светофоров.

В доме они нашли множество доказательств того, что Эмму двадцать три дня держали там силой. В холодильнике лежал пищевой контейнер «Тапперуэр» с оставшимися пальцами Герберта Трифта и его зубами, что сняло с меня всякие подозрения в убийстве.

Что же касается Энди Уиппла, то для него путешествие по системе уголовного правосудия только начиналось. Он прибег к целому ряду изощренных уловок, чтобы ввести в заблуждение Комиссию по ценным бумагам и биржам, Управление ФБР по борьбе с мошенничеством в финансовой сфере и Генеральную прокуратуру. Но при этом не учел, что офис шерифа округа Глостер, как и полиция штата Вирджиния, в первую очередь принимают во внимание не финансовые махинации, а обвинения в убийстве.

В Вирджинии заказное убийство карается смертной казнью. Как и серийное убийство, которое закон определяет как лишение жизни двух человек с интервалом меньше чем в три года. То же самое относится и к убийству, совершенному в составе преступной группы. По заказу Энди Уиппла македонцы убили Герберта Трифта и Элисон Сэмпсон, а также вступили в сговор и в целях шантажа похитили моих детей.

За это Уипплу можно было трижды ввести смертельную инъекцию.

Государственный обвинитель спросил меня, хочу ли я, чтобы он добивался вынесения смертного приговора. Но возмездие меня мало интересовало. Оно не помогло бы воскресить мою жену, вернуть Герберту Трифту его счастливую жизнь или возместить эмоциональный ущерб, нанесенный Эмме и Сэму.

Как бы там ни было, Уипплу до конца дней своих не суждено было больше выйти на свободу. Показаний Карен и Марка с лихвой хватило, чтобы упечь его в тюрьму. Несмотря на их активное сотрудничество с властями в этом деле, им тоже предстояло провести за решеткой пару десятков лет. Если в этом отношении меня что-то и печалило, то только судьба их детей. Хорошо хоть, что тетя Дженни согласилась взять их к себе.