— Грейсон? Он один из семи, кто знал, что я там был.

— Нет, он не знал до самых последних часов, — сказала Рашад. — Даже я ему не сказала. Это пришло из Вашингтона.

— Говоря языком Белого Дома, вчера утром его посадили на вертел.

— За что?

— Чтобы узнать, не он ли организовал утечку.

— Джимми? Это даже еще более глупо, чем подозревать меня. Грейсон так сильно хочет директорства, что уже явственно чувствует его вкус. Кроме того, ему вовсе не хочется иметь перерезанное горло и покалеченное тело, так же как и мне.

— Что-то вы очень уж легко произносите эти слова. Они так быстро приходят вам в голову… слишком быстро.

— Понятно, — женщина, называющая себя Калехлой, отошла от камня. — Вы считаете, что я все это отрепетировала.

— Мне показалось, что когда вы вошли в комнату там, наверху, вы как будто ожидали увидеть меня. Мое появление не оказалось для вас неожиданным.

— Так и было, я не удивилась.

— Почему да и почему нет?

— К такому выводу я пришла методом исключения. Последние полтора дня вы были самым «жареным» фактом по всему Средиземноморью, конгрессмен, и множество людей, включая меня, дрожат от страха. Не только за себя, но и за многих других, которых я правдами и неправдами использовала, чтобы держать вас в поле зрения. Некоторые, как и я, плетут сеть, основанную на доверии, и как раз сейчас доверие, моя главная ценность, подвергается испытанию и ставится под вопрос. Поэтому мы, вернее вы, мистер Кендрик, не только используете мое время, но и растратили огромное количество денег налогоплательщиков, потребовав привезти меня сюда для вопросов, на которые мог бы ответить любой опытный офицер разведки.

— Вы могли продать меня, продать мое имя за высокую цену.

— В обмен на мою жизнь? В обмен на жизни тех, кого я использовала, чтобы выйти на ваш след, людей, которые важны для меня и моей работы — работы, имеющей, по моему мнению, настоящую ценность, что я и попыталась объяснить вам в Бахрейне? Вы действительно в это верите?

— О Боже мой, я уже не знаю, во что можно верить! — тяжело вздохнув, сдался Эван. — Все, что я хотел сделать, все, что я планировал, смешали с грязью. Ахмет не хочет меня больше видеть, я не могу вернуться туда или еще куда-нибудь в Эмираты или Персидский залив. Он об этом позаботится.

— Вы хотели вернуться?

— Больше всего на свете. Я хотел начать жизнь заново там, где делал свою лучшую работу. Но сначала мне нужно было найти сукиного сына, который все испортил, убивая ради самого убийства так много людей, и избавиться от него.

— Махди, — перебила Рашад, кивнув. — Ахмет мне рассказал. Вы это сделали. Ахмет молод, и он изменит свое мнение. Со временем он поймет, что вы там для всех сделали, и будет только благодарен… Но вы не ответили на мой вопрос: верите ли вы в то, что я вас продала? Видите ли, я думала, что вы сами могли раздуть эту историю, но вы этого не делали, не так ли?