Эван накрыл своей ладонью ее руки:

— Я должен знать, кто это был, Калехла, я должен знать.

— Но ведь мы знаем, — мягко сказала она, успокаивая его ровным голосом, как будто увидела что-то, что должна была увидеть раньше. — Блондин с европейским акцентом.

— Зачем? — это слово взорвало горло Кендрику и он убрал свою руку.

Калехла смотрела на него с состраданием, но и это не могло скрыть светившегося в ее глазах холодного аналитического интеллекта.

— Ответ на этот вопрос должен стать твоей первостепенной заботой, Эван, но у меня есть другая проблема, и именно поэтому я так напугана.

— Не понимаю.

— Кем бы ни был блондин, кого бы он ни представлял, он проник очень глубоко в наши подвалы и взял то, что ему не должны были давать. Я ошеломлена, Эван, парализована, я возмущена, и эти слова недостаточно сильны, чтобы выразить то, что я чувствую. Я возмущена не только тем, что сделали с тобой, но и тем, что сделали с нами. Нас скомпрометировали, к нам проникли в том месте, где такое проникновение должно было бы быть невозможным. Если они — кто бы они ни были — сумели раскопать тебя так глубоко, добраться до самых секретных наших архивов, они могли узнать и о многих других вещах, к которым ни для кого не должно быть доступа. Там, где, как и я, работают люди, это может стоить множества жизней. Очень неприятно.

Кендрик пристально посмотрел на ее напряженное потрясенное лицо и увидел в ее глазах страх.

— Это правда, да? Ты действительно испугана?

— И ты был бы испуган, если бы знал тех мужчин и женщин, которые нам помогают и доверяют нам. Они рискуют своими жизнями, чтобы передать нам информацию. Каждый день они волнуются, не сделали ли они чего-нибудь такого, что могло бы их выдать. Многие из них совершили самоубийство, потому что не могли выдержать напряжения, другие сошли с ума и исчезли в пустынях, предпочитая умереть в мире со своим Аллахом, чем продолжать такую жизнь. Но большинство из них все-таки продолжают сотрудничать с нами, верят в нас, верят, что мы справедливы, честны и действительно хотим мира. Они на каждом шагу имеют дело с безумцами, которые размахивают пистолетами, и, как ни плохи дела, именно благодаря этим людям они не становятся хуже, и на улицах не проливается гораздо больше крови… Да, я испугана, потому что многие из этих людей являются друзьями — моими, моего отца и матери. Мысль о том, что их предали, как предали тебя, — а именно это и произошло, Эван, тебя предали, — вызывает у меня желание опуститься на четвереньки, уползти в пески и умереть, как те, кого мы довели до безумия. Кто-то открывает наши самые секретные файлы лишь с одной целью: ему нужно имя, твое имя, а люди в Маскате и Бахрейне боятся за свои жизни. Какие еще имена всплывут? Какие еще секреты станут известны?