— Что?

— Они считают, что ты слишком глуп еще, чтобы баловаться с такими игрушками. Они не хотят, чтобы у тебя под рукой было оружие.

— Я не понимаю.

— А тебе и не надо понимать.

Уэйнграсс отвесил озадаченному юному фанатику оплеуху и в то же время правой рукой залез под его куртку, чтобы достать оружие — пистолет двадцать второго калибра.

— Из этого разве только по мухам палить, — буркнул Менни, хватая подростка за руку. — Пошли. Можешь прыгать на одной ноге, если тебе так легче. Там мы тебя подлатаем.

Опускающееся за горизонт солнце закрыли клубящиеся темные тучи — с гор наползала гроза. Совершенно вымотанный старик и раненый подросток были еще на середине дороги, когда вдруг послышался рев двигателя и их ослепили фары мчавшегося к ним с юга, от Меса Верде, автомобиля. Взвизгнули шины, мощная машина пошла юзом, подпрыгнула и затормозила всего в нескольких ярдах от Уэйнграсса и его пленника, кинувшихся к кустам; рука Менни еще крепче вцепилась в куртку араба. В то время как Уэйнграсс, покачиваясь от усталости, сунул руку в карман за своим пистолетом тридцать восьмого калибра, из большого черного седана выскочил человек. Фигура, бросившаяся к ним, казалась старому архитектору просто расплывчатым черным пятном. Он поднял пистолет, готовый в любой миг выстрелить.

— Менни! — завопил Джи-Джи Гонсалес.

Уэйнграсс рухнул на землю, но раненого террориста так и не выпустил.

— Хватай его! — приказал он Джи-Джи. Голос его звучал словно при последнем издыхании. — Не дай ему уйти… руки, руки его держи! Иногда они носят с собой цианид!

Одна из двух медсестер сделала юному арабу укол, после которого он должен был проспать до утра. Огнестрельная рана сильно кровоточила, но была неопасной: пуля прошла сквозь мякоть ноги. Рану промыли, залепили пластырем, и кровотечение прекратилось. Затем Гонсалес перенес парнишку в комнату для гостей, руки и ноги его, во избежание возможных осложнений, привязали к кровати, обнаженное тело прикрыли двумя одеялами.

— Господи, он такой юный, — сказала одна из сиделок, подкладывая подушку под голову араба.

— Он убийца, — ледяным тоном оборвал ее Уэйнграсс, изучая лицо террориста. — Он мог убить вас — и ни на миг не задумался бы о человеческой жизни, которую отнимает — так, как он собирается убивать евреев. Так, как он будет убивать и нас, если позволить ему жить.

— Это отвратительно, мистер Уэйнграсс, — сказала другая медсестра. — Он же еще ребенок.

— Скажите это родителям один Бог знает скольких еврейских детей, которым так и не дали дожить даже до его возраста. — Менни вышел из комнаты, чтобы присоединиться к Гонсалесу, который поторопился загнать свою слишком уж заметную машину в гараж, а теперь вернулся и наливал себе изрядную порцию виски из бутылки, взятой в баре на веранде.