— Понимаю. У нас здесь нет пресс-агентства.

— А зачем вам это понадобилось?

— Если только я не ошибаюсь, что вполне возможно, он инфицирован… э-э… скажем так — вирусом, который, насколько мне известно, распространен в Центральной Африке.

— Этого не может быть.

— Что ж, вероятно, я ошибся. Оборудование у нас одно из лучших на Западе, но в других местах есть и получше. Я отправлю данные легочного давления и анализы крови в ЦКЗ, в Атланте.

— Куда?

— Центр по контролю над заболеваниями.

— Заболеваниями?

— Это обычная предосторожность, мистер Кендрик.

— Отправьте их туда самолетом сегодня же вечером, доктор. В аэропорту Стэйплтон уже через час их будет ждать самолет. Скажите Атланте, пусть берутся за работу, как только ваши образцы с вирусом прибудут — я заплачу, сколько они запросят, пусть даже им придется работать круглые сутки.

— Я сделаю все, что смогу…

— Если нужно, — заявил Эван, сам не зная, блефует он или нет, — я попрошу, чтобы туда позвонили из Белого Дома.

— Не думаю, что это понадобится, — сказал патолог.

Когда Эван уезжал из больницы, пожелав на прощание спокойной ночи Менни, которого уже накачали болеутоляющими, он вдруг вспомнил таинственного доктора Лайонза из Меса Верде, врача без адреса и телефона, но с полным набором официальных удостоверений для вручения конгрессмену и его сотрудникам. Что это за удостоверения? С какой стати удостоверения вообще понадобились?.. Или это просто был очень солидный документ, который дал возможность проникнуть в замкнутый мирок друзей и близких некоего Эвана Кендрика? Он решил никому ничего не говорить. Калехла лучше знает, что нужно делать в таких случаях.

Он был уже совсем рядом с отелем, когда вдруг увидел сквозь кружащийся снег цветные огни рождественских украшений, протянувшиеся через всю широкую улицу от старого здания в классическом стиле до новой южной башни. Потом до его слуха донеслись обрывки веселой праздничной песенки: «Украсим дом ветвями остролиста, фа-ла-ла-ла-ла… ла-ла-ла-ла». С Рождеством вас, из Маската с любовью, подумал он.

— Где, черт побери, тебя носило? — завопил Эм Джи Пэйтон так, что Калехла поспешно отдернула трубку подальше от уха.

— Обедала.

— Он там! Наш белокурый европеец — в отеле!

— Я знаю. Я с ним обедала.