— Вы заказали кофе? — спросил Кендрик.

— К нам еще никто не подходил, — ответил Бен-Ами. — В кафе полно народу, с заказом придется подождать. Как ваше здоровье, конгрессмен?

— Называйте меня Эван, а еще лучше — Амаль. Вы видите меня здесь, что в какой-то мере отвечает на ваш вопрос.

— А Уэйнграсс?

— Боюсь, не столь хорошо… Привет, Голубой.

— Привет, — ответил молодой человек, во все глаза глядя на Эвана.

— В этом костюме у тебя очень деловой и глубоко штатский вид. Не уверен, что узнал бы тебя, если бы не был предупрежден заранее.

— А я теперь штатский и есть. Мне пришлось оставить бригаду.

— Им будет тебя недоставать.

— И мне будет их недоставать, но мои раны с трудом поддаются лечению — врачи говорят, что повреждены сухожилия. Азра был хорошим бойцом, хорошим коммандос.

— Ты все еще его ненавидишь?

— Разве в моем голосе вы слышите ненависть? Возможно, гнев, и на то есть много причин, но я не чувствую ненависти к человеку, которого вынужден был убить.

— А чем ты занят сейчас?

— Работаю на правительство.

— Он работает на нас, — прервал его Бен-Ами. — На Моссад.

— Кстати, о Моссаде. Ахмет приносит свои извинения за то, что не может вас принять у себя во дворце.

— Он что, с ума сошел? Ему не хватало только членов Моссада в его собственном доме! Да и нам было бы вовсе ни к чему, если бы это выплыло наружу.

— О чем Менни успел тебе рассказать?

— Спроси лучше, о чем он не успел рассказать! Ты же знаешь его длинный язык. Ему также придется вслед за тобой выехать из Штатов, причем с такой информацией, которой Голубому хватит с избытком.

— Кстати, Голубой, как твое настоящее имя?