Сидящий рядом со мной человек без единого слова приставляет ствол пистолета к моему колену. Многообещающе. Я умолкаю.

За тонированными стеклами проплывает Вулфхантер. Полицейские машины ведут поиски по квадратам. Нас они игнорируют, и это очень плохо, потому что я хотел бы услышать, как эти мерзавцы объяснят то, что я сижу у них на заднем сиденье со скованными за спиной руками. «Вот только копы, скорее всего, просто убьют всех нас». Господи, что за город! Я больше ни в чем не могу быть уверенным. Здесь всё не так.

По крайней мере, Гвен и дети находятся в безопасном – я надеюсь – месте. Сейчас я ничего не могу поделать, но я знаю Гвен: при первом же признаке опасности она будет сражаться за детей, словно медведица гризли. До самого конца будет сражаться с кем угодно.

«Просто соберись», – говорю себе. Я беспокоюсь о слишком многих вещах, которые не могу контролировать. Сейчас нужно сосредоточиться на этой машине и этих двух вооруженных людях.

Я стараюсь прикинуть, куда они меня везут. Кордон полицейских машин движется нам навстречу; мы направляемся к центру города, потому минуем его и едем к окраинам на противоположной стороне. Не то чтобы огромное расстояние, но достаточно большое. Эта часть города выглядит заброшенной – кругом сплошные участки, заросшие сорняками, и заколоченные гниющие дома. Вряд ли можно надеяться найти здесь помощь. Я не вижу снаружи ни единого человека.

Внедорожник останавливается в пустом грязном переулке, по обе стороны которого тянутся выцветшие от непогоды деревянные заборы. Водитель протягивает руку и открывает дверцу с моей стороны, одновременно доставая пистолет. Его напарник в первый раз открывает рот:

– Вылезай.

«Всегда возникает возможность».

Выбираться из внедорожника со скованными руками, естественно, неудобно. Я ставлю одну ногу на подножку; когда водитель протягивает ко мне руку, наклоняюсь слишком далеко вперед – моя нога соскальзывает – и врезаюсь в него. Он не совсем к этому готов; отшатывается назад и едва не падает. Едва. Я надеялся, что водитель уронит пистолет, но он удерживает его в руке. Он ловок, и когда я перекатываюсь на ноги и ныряю за машину, понимаю, что урвал себе не так много времени. Его напарник уже пытается выбраться наружу – я чувствую спиной, как смещается корпус внедорожника. У меня есть доля секунды на то, чтобы оглядеться и принять решение. Станут ли они стрелять мне в спину?

Скорее всего, нет. Майк убедил их в том, что я для них ценен. Я им нужен. Хотя это не означает, что они не попытаются прострелить мне ногу или плечо – чтобы не насмерть.