«А когда он отвернется… Схвачу камень, раскрою ему череп и убегу!» – подумала Кейли, и ее вдруг захлестнула такая волна ненависти к Эдвину, что ни о каком притворстве уже не могло быть и речи.

– Да как у тебя, черт побери, после всего этого только язык поворачивается говорить, что ты меня любишь?!

Шарп в ответ лишь ухмыльнулся и ласково погладил ее по волосам. Девушка тут же дернула головой, но он как будто и не заметил ее неприязни.

– Кейли… в ту минуту, когда я услышал тебя на том концерте в Монтерее, меня как громом поразило. Я понял, что мы созданы друг для друга, – продолжил Эдвин. – Пусть не сразу, но и ты тоже это поймешь. Со мной ты станешь самой счастливой женщиной в мире. Да я буду на руках тебя носить! Я стану поклоняться тебе, как богине!

Шарп накинул на фургон камуфляжный брезент и закрепил края камнями. Обняв Кейли за плечи, он крепко прижал ее к себе и повел к трейлеру.

– Но я не люблю тебя!

На это Эдвин лишь рассмеялся. Когда они подошли к трейлеру, он вдруг смерил ее холодным презрительным взглядом – обожания как не бывало.

– Он ведь трахал тебя, да? Этот Бобби? – спросил Шарп, всматриваясь в лицо Кейли и желая услышать «нет». – Только не ври мне!

– Эдвин!

– Я имею право знать!

– Мы были просто друзьями.

– Ха, а друзья, значит, не трахаются? Это тот неписаный гребаный закон, о котором все знают, но который ни одна сука не соблюдает?

Эдвин скинул еще одну личину: бранные слова оказались ему не чужды – под овечьей шкурой скрывался волк. Тот рафинированный язык, каким он изъяснялся раньше в беседах и письмах, был лишь искусным притворством.

«И вовсе не по ноге он тогда постукивал рукой в такт песне!» – наконец утвердилась в своей догадке Кейли.

– Прости, но у меня волосы дыбом, как только я представлю, что этот хмырь касался тебя, – произнес Шарп и вновь просветлел лицом, став милым и улыбчивым, как прежде.

Между тем он подвел Кейли к двери трейлера.

– Эдвин, послушай…

– В первую брачную ночь жених должен взять невесту на руки и перенести через порог, – не обращая внимания на ее слова, объявил Эдвин.

– Не смей даже прикасаться ко мне!

Он бросил на Кейли полный искреннего сожаления взгляд, распахнул дверь и подхватил ее на руки так легко, будто она ровным счетом ничего не весила. А затем перенес девушку через порог. Бедняжка не сопротивлялась и не кричала – большая ладонь Эдвина сжимала ее горло, как тиски.