Перед глазами у Хесса возникает картина. Точно в извращенной версии «Эмиля из Леннеберги»[56], приемная мать запирает мальчика в подвальной комнате, а в это время за стенкой истязают его сестренку. И он пытается представить себе, как весь этот ужас может сказаться на психике маленького человека.

– Я хотел бы посмотреть дело.

– Зачем?

– Не могу вдаваться в детали, но мне необходимо выяснить, где эти мальчик и девочка могут находиться сейчас. И время не терпит.

Хесс поднимается, будто хочет показать собеседнику, насколько он торопится. Бринк, однако, не следует его примеру.

– Затем, что тебе надо составить характеристику на одного придурка из «принудиловки»?

Он смотрит на Марка и чуть-чуть оттягивает кожу под глазом, точно хочет спросить, не считает ли его Хесс непроходимым тупицей. Да, он просто вспомнил легенду, которую приезжий выложил ему в самом начале, решив, что лучше повторить старую ложь, чем выдумывать новую. И рассказал, что помогает датским коллегам в обследовании одного пациента «принудиловки», некоего Линуса Беккера, у которого прослеживается маниакальный интерес к определенной фотографии с места преступления на Мёне в 1989 году. Чем меньше распространяться о том, чем он на самом деле занимается, тем лучше.

– Я думаю, на этом мы закончим. Как зовут твоего начальника в убойном отделе?

– Бринк, это важно.

– Да с чего мне тебе помогать копаться в этом дерьме?! Я и так уже полчаса на тебя потратил. А меня сестра ждет, она в сугробе застряла.

– С того, что я не уверен, будто Эрум убил твоего коллегу Мариуса Ларсена. Или, если уж на то пошло, и всех остальных тоже.

Тучный инспектор смотрит на него, и Хесс уже думает, что сейчас он сардонически ухмыльнется. Но в словах Бринка не слышится удивления; скорее они звучат так, словно он старается убедить себя самого:

– Мальчик не мог этого сделать. Мы выдвигали такую версию. Но это невозможно. Ведь ему было всего десять-одиннадцать лет.

В ответ Хесс молчит.

107

107

Дело о кровавой бойне на Мёне в 1989 году весьма обширно. Однако начавшийся несколько лет назад процесс оцифровки документов архива вордингборгского отдела полиции продвинулся настолько, что Хесс имеет возможность просматривать материалы на мониторе компьютера, а не рыться в окружающих его запыленных папках. Впрочем, последнее было бы для него предпочтительнее. Сгорая от нетерпения, он прислушивается к звонкам ожидания на своем мобильнике и скользит взглядом по полкам. Непостижимо, сколько забытых историй человеческих страданий, зафиксированных государственными органами с течением времени, хранится в различных архивах, реестрах гражданской регистрации и на серверах…