Самого же Эрума найти тогда не удалось. Да, его старый «Опель» стоял в сарае, но сам он бесследно исчез. Мариус Ларсен был убит не более чем за час до прибытия подкрепления, и, понятное дело, далеко уйти Эрум не мог, однако полномасштабная операция по его розыску закончилась безрезультатно. И только почти через четыре года труп Эрума случайно обнаружили в грязи на дне мергелевого карьера прямо позади усадьбы, где он, по всей вероятности, самолично лишил себя жизни, застрелившись из охотничьего ружья. И произошло это, наверное, незадолго до прибытия Бринка и его коллег на место преступления. Криминалисты установили, что из найденного на дне карьера ружья были убиты подростки на кухне усадьбы и свинья на скотном дворе. Таким образом, все концы оказались сведены с концами, и преступление посчитали раскрытым.

– А что случилось? Почему Эрум так поступил? – Хесс, по ходу рассказа делавший какие-то заметки на клейком листочке, переводит взгляд на сидящего по другую сторону стола инспектора.

– С уверенностью я сказать не могу. Может быть, из чувства вины. Из-за того, что они делали с приемышами.

– С какими приемышами?

– Двойняшками. Мы нашли их в подвале.

Сперва-то Бринк занялся близнецами и, быстро убедившись, что они живы, передал врачам «Скорой помощи», а потом вместе с коллегой сконцентрировался на организации поисков Эрума по мере прибытия остальных полицейских экипажей. И только когда снова спустился вниз, ему стало ясно, что это было не простое подвальное помещение.

– Оно походило на тюремную камеру: висячие замки, решетки на окнах, немного одежды, несколько школьных учебников и матрац. Для чего он предназначался, даже и думать было неохота. А в старом шкафу мы нашли массу видеокассет VHS с записями того, что там происходило.

– И что же там происходило?

– Разве это важно?

– Очень.

Бринк смотрит на Хесса и глубоко вздыхает.

– Девочку истязали и насиловали с первого дня, как они появились у Эрумов, и так продолжалось до самого конца. Секс во всех возможных видах. Либо с самим Эрумом, либо с их детьми-тинейджерами, которых родители заставляли при всем том присутствовать. А на одной кассете есть запись, как они выволакивают девочку из дома и затаскивают ее в свинарник.

Бринк умолкает. Огромный мужчина трогает себя за мочку уха и моргает. Хесс замечает, что у оперативника блестят глаза.

– Я уже взрослый малый. Всякого навидался, но когда вспоминаю, как мальчик кричит на мать, чтобы она вмешалась…

– И что мать?

– Да ничего. Она же все это и снимала.

Бринк сглатывает слюну:

– А на другой записи она запирает брата девочки в подвальной комнате и наказывает ему заниматься своими каштановыми человечками, пока все не закончится. Он и подчинился. И так, наверное, повторялось всякий раз. Ведь весь подвал был заполнен этими гребаными каштановыми фигурками…