Возле нас притормозило такси. Мы устроились на заднем сиденье, я назвал водителю адрес: угол Восьмой авеню и Тридцать пятой улицы, и лишь после этого Паркер продолжил прерванный разговор, предусмотрительно перейдя на шепот. Что ж, вполне оправданно. Некоторые таксисты вообще страдают излишним любопытством и обожают подслушивать болтовню пассажиров, жадно ловя каждое слово. Вдобавок кто мог поручиться, что нашего водителя не подослали из офиса окружного прокурора?

– Ну так вот, Арчи, – продолжил адвокат, – судя по поведению Мэндела, он подозревает в убийстве именно тебя. И это вовсе не шутки. Я объяснил судье, что настаивать на столь крупном залоге помощник окружного прокурора может лишь в том случае, если следствие уже располагает достаточно вескими уликами, чтобы предъявить тебе обвинение в убийстве, а если это так, то тебя вообще нельзя выпускать ни под какой залог! Судья согласился с моими доводами. Послушай мой совет, Арчи, ты должен быть готов к тому, что арестовать тебя могут буквально в любую минуту. Мне очень не по душе позиция, которую занимает Мэндел. И еще: хочу тебя предупредить, что Ниро Вулф распорядился, чтобы счет отправили не ему, а тебе. Сказал, что это твое личное дело, а сам он умывает руки. Но ты не огорчайся – с тебя я много не возьму.

Я поблагодарил его. Мне уже и самому было ясно, что не только помощник окружного прокурора Мэндел, но, возможно, и сам Кремер всерьез подозревают меня в убийстве. Кремер отвез меня в убойный отдел Южного Манхэттена, где битых полчаса тщетно пытался вывести меня чистую воду, после чего отказался от неравной борьбы и отдал в лапы лейтенанта Роуклиффа. Тот продержался целый час, хотя мне удалось довести его до заикания за четырнадцать минут, что не является моим рекордом, а потом под конвоем отправил меня в офис окружного прокурора. Там за меня уже взялся Мэндел, который был явно настроен пожертвовать сном и посвятить всю ночь общению со мной.

В этом ему активно помогали двое следователей из бюро по расследованию убийств при офисе окружного прокурора. Я ни минуты не сомневался, что ему звонили и Кремер, и Роуклифф, поскольку его предубеждение ощущалось еще до начала допроса. Причем Мэндел не только подозревал меня в попытке выгородить какое-то третье лицо, но и явно верил, что именно я мог совершить это тяжкое преступление. Естественно, я хотел выяснить, на чем зиждется его уверенность, и я затеял с ним хитрую игру. С Кремером, поскольку он жестко обошелся со мной в присутствии Вулфа, я, конечно, тягаться не пытался, а с Роуклиффом играть в кошки-мышки было рискованно. Этот безмозглый истукан верит только в силу собственных кулаков. А вот с Мэнделом попытаться стоило.