Я снова приподнял одну бровь:

– А что?

– Я расследую убийство.

– Это я уже сообразил. И, судя по всему, вы меня подозреваете. А почему?

Чуть поколебавшись, Кремер ответил:

– Помимо всего прочего, в кармане Кеннета Фабера нашли маленькую записную книжку. На одной из страничек карандашом накорябаны четыре мужских имени, три из них помечены галочками. Последним, причем без галочки, значится некий Арчи Гудвин. А первым – Макс Маслоу. Ты удовлетворен?

– Я бы хотел взглянуть на эту книжку.

– Она у криминалистов. – Кремер повысил голос: – Послушай, Гудвин, ты, между прочим, частный сыщик и работаешь по лицензии…

– Вот-вот, – кивнул я, – теперь вы в своем репертуаре. И нечего было Сола Пензера поминать – соврет, не соврет… Ваша взяла, отвечу: никакого Макса Маслоу я не знаю. Более того, это имя я слышу впервые. А кто остальные двое?

– Второй – Питер Джей.

– Тоже впервые слышу. Ну а третий?

– Карл Хейдт. – Кремер произнес фамилию по буквам.

– Это уже теплее. Кутюрье?

– Да, он шьет модную одежду для женщин.

– В том числе для моей подруги. Лили Роуэн. Несколько раз я ездил к нему с Лили, чтобы помочь ей сделать выбор. Его костюмы и платья стоят дорого, но, полагаю, он сшил бы и маленький фартук за три акции.

– И близко вы с ним знакомы?

– Скорее, шапочно, хотя и обращаемся друг к другу по имени. Никаких общих интересов у нас нет. Разве что пару раз одновременно гостили с ним в выходные у Лили Роуэн в ее загородном доме. Кстати говоря, без Лили я вообще с ним не встречался.

– Как считаешь, почему его фамилия очутилась в записной книжке Кеннета Фабера?

– Понятия не имею. Даже предположить нечего.

Кремер не сводил с меня взгляда.