Пока он обыскивал дом, Пит читала Лилибет, судя по звукам, детские стихи. Никто ему не мешал. Сказавшись больным, он также избавил себя от заботы о Лилибет. Нельзя подвергать ее воздействию всего, что может ухудшить ее состояние, которое и так оставляет желать лучшего.

Поэтому когда Марк крикнул ей, что ему нужно отлучиться, и спросил, не нужно ли ей что-нибудь в аптеке, она ответила, что ей ничего не нужно и чтобы он купил себе лекарство от горла.

Марк заверил ее, что так и сделает, и вышел. Но направился не в аптеку, а на Нэрроу-уэй. Там он подошел к ломбарду в начале пешеходной улицы и, прежде чем войти, посмотрел на витрину. Там, как обычно, были выставлены крупные перстни, ожерелья, броши и часы. И естественно, ни один из этих предметов не могла принести Пит, поскольку их у нее никогда не было.

Тем не менее одна вещь привлекла его внимание. Это был изящный кулон в форме слезы на серебряной цепочке, который легко было перепутать с бижутерией. Он ярко сиял – как и все остальные украшения – в свете специальной лампы, установленной в витрине. Это вполне мог быть железный колчедан с большим синим самоцветом в форме слезы и двумя стекляшками, но Марк знал, что это не так. Стиль ар-деко, белое золото, бриллианты и сапфир. Цена кулона не меньше нескольких тысяч фунтов. И он принадлежал его матери.

Войдя внутрь, Марк пошел прямо к прилавку, окликая Стюарта. Ему пришлось еще два раза повторить его имя – шурин Поли не торопился. Наконец он появился из глубины ломбарда с кружкой чая в одной руке и тостом, щедро намазанным маслом.

– Принеси мне драгоценности и серебро, которое она заложила, – без предисловий сказал Марк. – Я хочу его видеть. И побыстрее, Стюарт. Я сегодня не в настроении.

На этот раз Стюарт не стал возражать – кивнув, удалился в заднюю комнату. Отсутствовал он больше пяти минут, и это кое о чем говорило. Ему пришлось доставать все из сейфа. Стюарт знал, что у него есть – по крайней мере, Поли хорошо знал, – и если кулон в витрине можно было принять за бижутерию, Поли никогда не стал бы рисковать всей коллекцией, выставляя ее на виду у прохожих.

Марк знал, что в коллекции матери было пятнадцать предметов. Она тщательно выбирала, что надеть для особых случаев: свадеб, крестин, ужина в честь юбилея свадьбы, балета раз в год и оперы дважды в год. Папа дарил их на протяжении многих лет. Марку даже думать не хотелось, как они оказались в ломбарде.

Стюарт принес еще четыре вещи: платиновые серьги геометрической формы, украшенные несколькими бриллиантами, платиновый перстень с большим опалом между двумя шевронами, тоже украшенными бриллиантами, платиновый браслет с нефритом и бриллиантами, а также платиновый перстень с лазурно-голубым, ограненным под изумруд аквамарином и бриллиантами.