— Чистосердечно, не под протокол, я вам все рассказал. Зачем мне вас дразнить, раз вы обо всем и без меня догадались, — засмеялся Живилло. — А писать мне адвокат пока запретил. Скажет написать — напишу. Скажет не писать — не напишу. Ему виднее.

— Ты чего такой радостный, а, капитан? — удивился Братко. — Ты хоть понимаешь, что тебя теперь ждет?

— Это все еще доказать надо. Мало ли что я вам тут наплел. Правда, я и такой вариант продумывал, что следствие обо всем дознается, — потянулся Живилло. — Давай посчитаем. Мне больше восьми лет не дадут — у меня смягчающие обстоятельства — аффект, двое детей малолетних. Служба безупречная. Сидеть буду на милицейской зоне, там за хорошее поведение на поселение быстро переведут… Знакомые кое-какие солидные помогут. Так что годика через три буду на свободе…

— А если Вика за это время еще кого-нибудь найдет? — поинтересовался Северин.

— Нет, теперь не найдет, теперь она знает, что за это бывает.

Живилло вдруг весело подмигнул им. Господи, он действительно чувствовал себя чуть ли не счастливым. Во всяком случае, человеком, который сделал то, что должен был сделать.

Потом у Северина был еще последний разговор с Викторией Пешковой. Постаревшая и подурневшая женщина, которую уже никто не смог бы назвать «королевой красоты», в полном отчаянии не могла понять, в чем она провинилась перед Богом и за что ей такие испытания. Рассказала, что в отделе поговаривают, что дело постараются как-то замять, тем более, у Живилло есть знакомый генерал. Отмазать Живилло совсем, конечно, не удастся, но срок, скорее всего, ему дадут небольшой, а там и досрочное освобождение возможно подоспеет…

— Я, знаете, чего больше всего боюсь? Что он опять ко мне заявится и начнет свои права предъявлять. Не вынесу я больше этого… А он точно заявится.

На следующий день Северину приказали дело Живилло передать другому следователю для окончания расследования, ведь с ним все уже ясно, а самому переключиться на другие, более важные дела. Он все-таки следователь по особо важным делам!

2000 г.

Неуловимая

Неуловимая

Примчался неугомонный Толик Братко и потащил на место происшествия. Взрыв в охраняемом гаражном комплексе, есть жертвы, азартно объяснял Братко по дороге. Руководство взволновано — вдруг терроризм? Тогда весь город будет стоять на ушах.

Ехать было недалеко.

У гаражей уже работали криминалисты и врачи «скорой помощи». На земле в луже крове лежал человек с черным обугленным лицом. У него были по локоть оторваны обе руки. Невозможно было понять, жив он или мертв.