Пит ползет по снегу вправо, прячется за кустом, снова стреляет. Каждая клеточка тела болит, требуя дозу, но он справится.

– Рейчел, ты как?

Ответа нет.

Нужно придумать план. Любой. Морпехов учат, что дрянной план, выполненный своевременно, лучше блестящего, выполненного с часовым опозданием. Правильно учат. На улице ему крышка. Нужно попасть в дом.

С начала перестрелки прошло, наверное, секунд пятнадцать.

Ну, была не была!

– Не так быстро, умник! – язвит кто-то, увлекая его на снег.

Пит уворачивается от удара кулаком по лицу и блокирует нож, метнувшийся к его ребрам.

Это охранник, засекший его у гаража. Пит напрочь о нем забыл. Сейчас этот хлыщ схватил его за правую руку и пытается зарезать большим охотничьим ножом. Нож приближается к лицу – Пит дергается, и нож царапает ему левую щеку. Пит отчаянно пинает тьму – пинки попадают во что-то мягкое. Он освобождает правую руку и стреляет.

Мерзкий глухой звук, потом тишина. Потом где-то рядом раздается голос:

– Пит!

– Рейчел?

– Я захожу в дом, – шепчет она. – Через гараж. По-другому никак.

– Какой у нас план?

– Заходим в дом, спасаем детей, убиваем всех, кроме Кайли, Марти и Стюарта.

– Одобряю.

71

Они проникают в гараж. Стрелок исчез, но ящики с чем-то легковоспламеняющимся загорелись и теперь пылают рядом с десятком банок краски. В гараже оставаться нельзя.

– Здесь есть дверь, ведущая в сам дом, – говорит Рейчел.

Она не дрогнет. К этому моменту она подсознательно шла всю жизнь. Лучевая терапия, химиотерапия, мытарства в Гватемале, тяжелая работа официанткой в кафе, ночные поездки за рулем такси «Убера» в аэропорт Логана. Все это было прелюдией к происходящему сейчас. Она готова. Все ради семьи, верно? Все на свете ради семьи. Даже идиотам известно: нельзя пытаться отнять у медведицы ее медвежат.