– А ты знала? – спросил Сэм у матери. – Ты знала, что он там?
Филлис покачала головой.
– Нет, пока не стало слишком поздно. Эви пыталась остановить его. Она старалась изо всех сил.
– Вот почему она все рассказала Джеральду и Бекке, – сказала Фиби. – Готова поспорить, она надеялась, что он захватит Бекку вместо Лизы. А когда это не сработало, она показала книгу другим ребятам в попытке разгласить всю эту историю и привлечь чужаков, чтобы остановить брата. А в последнюю ночь она переоделась Лизой, чтобы Джин забрал ее вместо Лизы.
Душераздирающее зрелище. Фиби ясно видела это: несчастная Эви, которая осталась наедине со своей тайной. Она выпустила Джина и привела его к Лизе. Должно быть, она чувствовала себя виноватой, ее давний друг внезапно перебрался в действительность и строил опасные планы, а она была единственной, кто мог остановить его. Но разве она могла остановить?
– Где сейчас Эви? – спросила Фиби.
– Понятия не имею, – ответила Филлис, но Фиби заподозрила, что она лжет. Что Филлис и Хэйзел сделали с Эви? Выполнила ли она свою роль и теперь стала бесполезным бременем? Фиби помнила слова Габриэллы о том, что Эви выпустила ее на волю. Пересекла ли она красную черту? Появилась ли новая могила на кладбище за домом Хэйзел?
– Итак, Джин забрал Лизу, и вы решили, что в подвале лучше будет спрятать двух отпрысков вместо одного? – решительно сказал Сэм. – Это безумие, мама!
Филлис поджала губы, сделала глубокий вдох и продолжила:
– Мы подозревали, что Лиза беременна, и это оказалось правдой. Если бы люди узнали об этом, то они узнали бы и о Джине. Поэтому мы решили на какое-то время спрятать ее, пока не родится ребенок. Я признаю, что это был не лучший план, но мы немного обезумели и отчаялись. Дэйв снова накачался таблетками и впал в кому. Я была в расстроенных чувствах и не знала, как еще можно объяснить это. Мы сделали вид, что она сбежала из дома. Потом, после рождения ребенка, мы собирались вернуть ее.
Фиби пыталась осознать, как это вообще могло показаться хорошим планом действий.
– Но вы не вернули ее, – сказал Сэм. – Вы держали ее там.
Фиби снова подумала об Эви. Об одинокой девочке, имевшей в подвале двух тайных друзей. Даже если она понимала, что это плохо, она, наверное, радовалась их обществу. Она была их связующим звеном с внешним миром. Она была изгоем и не имела настоящих друзей. Власть над тайным миром в подвале ее дома должна была наделять Эви ощущением могущества.
Была какая-то грустная ирония в том, что она выбрала агорафобию в качестве выдуманной болезни, ведь она сама удерживала Лизу и Габриэллу в неволе, запрещая им все эти годы покидать дом. А возможно, она ждала и надеялась, что получит шанс для их освобождения. Но то, чему она противостояла – семейное наследие, перемешанное с легендами о феях, – было слишком могущественным, чтобы преодолеть это в одиночку.