Сеттит перещелкнул затвором и стал прицельно стрелять, то в Юпитер, то в Луну. Обе его мишени тут же скрылись за каменными сферами.
Под прикрытием грохота выстрелов Ратцингер, стараясь не издать ни звука, переместился до упора влево, подтянулся и вскарабкался на самый ближний к стене участок балкона. Сеттит стоял к нему спиной, увлечённый своим персональным тиром. Каждый выстрел, многократно усиленный эхом сферического зала, звучал, словно пушечный.
Предпочтя не думать, как сильно он рискует, Ратцингер рванулся вперёд, выставив плечо, как нападающий в американском футболе. В считаные секунды он пересёк балкон и со всей силы врезался в культиста, сбив его с ног. От удара в поясницу стрелок изогнулся в приступе боли и перегнулся через край платформы. Ствол винтовки ушёл вверх, и с потолка посыпалась каменная крошка. Остальное сделала гравитация.
Врезавшись в мощную тушу сеттита, Ратцингер рухнул на самый край балкона и вжал голову в плечи. Стараясь отдышаться, он широко раскрытыми глазами наблюдал за открывшейся ему сценой.
Сорвавшись с балкона храма Нут, сеттит полетел в темноту. Затем раздался хруст костей и звук протыкаемой плоти, за которыми последовал булькающий хрип. Винтовка с фонариком выпали из разжавшихся пальцев и покатились по камню дальше, к южному полюсу сферического зала.
Из-за двух планет с опаской высунулись Ковальский и Алиса. Оба с ужасом уставились на распростёртого на балконе Ратцингера.
Немец всё ещё жадно глотал ртом воздух, не веря в то, что сейчас совершил. Впервые в жизни он убил человека. Да и не абы кого, а из того тайного общества, которому отдал последние десять лет своей жизни.
– Вы в порядке, Ратцингер? – раздался голос Алисы над ухом.
Штефан заторможенно кивнул, а в ушах всё ещё шумели последние слова убитого им сеттита.
Так и не ответив Алисе ни слова, немец опёрся на локти и всмотрелся в силуэты вращавшихся посреди комнаты планет.
– Майн гот… – выдохнул он. – Мы с вами неправильно всё поняли…