С этими словами Лестер обвела рукой комнату.

– Они нуждались только в одном – в рейтингах, а какая-то там правда может идти к чертовой матери. Им хотелось лишь рассказать увлекательную историю.

– По-вашему, этот документальный фильм лишь киноистория и не более того?

– Конечно.

– Это при том, что сами вы представляли интересы Дэнни Пайна?

– Разумеется. Но совсем не из-за теорий, состряпанных наспех авторами шоу. Все его признание – просто курам на смех. У меня здесь пара дюжин других случаев еще хуже, чем у него. Единственное, их фигуранты – не белые ребята и не футбольные звезды небольших городков, да и их жертвы-девушки тоже не белые красотки…

У Лестер яростно загорелись глаза. Фанатиков Келлер обычно не жаловала. Считала, они страдают от узости взглядов и видят заговоры даже там, где их нет. Наглядный тому пример – Адлеры, окопавшиеся в фермерском доме. Но, глядя на сидевшую напротив женщину, ей оставалось лишь надеяться, что ее близнецы с таким же рвением проживут свою жизнь.

– Итак, если вы спросите меня, верю ли я в то, что Шарлотту убил Бобби Рэй Хейз, неустановленный участник вечеринки или другой злодей, я отвечу вам отрицательно, – продолжала Лестер.

– А почему?

– Вся версия о Неустановленном Участнике строится на воспоминаниях одного-единственного парня с той тусовки. Мало того что он был под градусом, так потом еще попал в аварию и получил черепно-мозговую травму, так что проверить его показания не представляется возможным. Кроме того, если бы на вечеринке школьников появился тип под тридцать, на него обратили бы внимание и другие. А показания свидетелей не отличаются надежностью. Вы сами работаете в ФБР, и кому, как не вам, этого не знать.

– Да, мне действительно известно множество случаев, когда анализ ДНК опровергал доказательную базу, собранную с помощью очевидцев, – сказала Келлер, пытаясь найти с собеседницей общий язык.

– Берите выше – семьдесят процентов. Иными словами, семь человек из десяти, вышедших на свободу благодаря анализу ДНК, оказались за решеткой в результате неверных свидетельских показаний. Что до остальных, то в большинстве случаев…

– Это самооговор, – закончила агент мысль Лестер, пытаясь вернуть себе контроль над разговором.

Не в состоянии ничего с собой поделать, она в упор смотрела на плакат за спиной собеседницы: шокирующий черно-белый снимок афроамериканца, привязанного ремнями к электрическому стулу. Чьи-то руки затягивали на его подбородке шлем, слишком большой для его головы, по пухлым щекам текли слезы. Под фотографией была надпись: