– ФБР? – Он был ошарашен. – О чем вы? С каких пор вы начали общаться с ФБР?

– Перестаньте, Оливер, не разыгрывайте передо мной неведение хотя бы теперь, когда дело зашло уже так далеко. Вы не можете не знать, что ФБР ведет активное расследование деятельности вашей компании.

– Ну хорошо, – согласился он. – До меня доходили некоторые слухи. Но разве мы с вами не были правы?

Я подумала о египетском блогере с дыркой на месте переднего зуба. Том самом, который якобы бросился вниз с крыши, оставив жену и детей.

– Возможно, да. А возможно, и нет.

– К чему вы клоните?

– Правительства, с которыми «Care4» ведет дела, – места, куда летал Ганн, места, изображенные на этих фотографиях. Саудовская Аравия, Египет, Ирак… конечно же, это рассадники экстремизма и терроризма. Но у всех их есть и еще кое-что общее.

– И что же это?

– Все они относятся к числу тех стран, где наиболее жестоко попираются права человека.

Оливер снял шляпу, сел на стопку книг и поерзал, пытаясь устроиться поудобнее.

– А при чем тут это?

– Я начала сомневаться. Что, если мы смотрим на эти фотографии под углом зрения, который прямо противоположен тому, под которым на них надо смотреть? Что, если все эти люди на них – на самом деле не плохие парни? И все обстоит как раз наоборот? Что, если плохие парни – это как раз те, кто хочет их прикончить?

У него сделался еще более растерянный вид.

– Но зачем им это?

– Правозащитники, активисты ЛГБТ, борющиеся с коррупцией блогеры, журналисты. У нас, в Штатах, такие люди просто получают злобные твиты. А что происходит в тех странах?

Я снова подумала о египетском блогере с дыркой на месте переднего зуба.

– Там их сталкивают с крыш.

Лицо Оливера напряглось.

– Если речь идет не о планируемом теракте, тогда о чем?

– На самом деле основной бизнес «Care4» – это вовсе не видеокамеры и не видеоняни, которые так агрессивно рекламируют ваши штатные пиарщики. В компании это ни для кого не секрет. То, что главным источником ваших доходов является видеонаблюдение за людьми, наверняка знают у вас практически все.