Я выхватываю камеру и подношу экран поближе к лицу, пытаясь понять, кого не хватает. Я узнаю почти всех девочек. Я видела их либо на уроках живописи, либо просто в лагере. Вижу Роберту и Пейдж. Они смотрят друг на друга тревожно. Вижу Ким, Данику и еще трех вожатых. Они толпятся рядом со своими маленькими соседками. Позади стоит Кейси – ее я узнаю по рыжим волосам.

Я возвращаюсь к предыдущему кадру. Мы с Френни в озере, Тео на траве, Чет и Минди – на террасе.

Не хватает Лотти.

– Теперь ты поняла?

– А ты уверена, что ее нет? – Я снова смотрю на фото, пытаясь разглядеть хоть намек на нее за спинами Чет и Минди, но напрасно.

– Абсолютно. И у меня возникает вопрос: почему?

Я не могу придумать хорошего объяснения. Я орала так громко, что на берег высыпал весь лагерь. Лотти должна была услышать. Да, возможно, существует разумное объяснение. Вдруг она крепко спит? Или пошла в душ, и мои вопли заглушил шум воды?

Но потом я вспоминаю про браслет. Мне кажется, он до сих пор висит у меня на запястье. Фантомное ощущение. Последний раз я смотрела на него в Особняке. Я обыскивала гостиную.

А потом пришла Лотти.

Может быть, он свалился. Или она взяла его, пока я смотрела на старые фотографии лагеря. На данный момент он стал чем-то вроде Розеттского камня для расшифровки произошедшего. Вивиан упомянула Лотти мельком. Та поймала ее в кабинете и рассказала Френни. Я даже значения не придала этой детали. Меня очень отвлекала темная тайна Френни.

Теперь я думаю, не просчиталась ли, особенно в свете нашего с ней столкновения. Она рассказала мне, как ее семья десятилетиями служила клану Харрис-Уайтов. Преданность, передающаяся из поколения в поколения. Где проходит ее граница?

Лотти могла что-то сделать, поняв, что Вивиан раскрыла секрет Френни? А потом повторить тот же номер со мной? В качестве безумного предупреждения?

– Возможно, – говорю я вслух, – Лотти там не было потому, что она знала, что происходит.

Пятнадцать лет назад

После происшествия с Тео я провела остаток дня, рыдая на своей кровати. Я плакала так сильно, что к наступлению ночи подушка пропиталась слезами, стала мокрой и соленой, липла к щеке. Дверь коттеджа распахнулась, и я подняла голову. Пришла Лотти. Она торжественно внесла внутрь поднос с едой из столовой. Пицца. Салат. Бутылка сока.

– Дорогая, тебе нужно поесть, – сказала она.

– Я не хочу, – ответила я.

На самом деле я просто умирала с голоду. Желудок подводило от боли. Я не ела с тех пор, как девочки ушли из коттеджа.