– Louis Latour, но здесь ты его не найдешь.

– Что-нибудь да отыщу, – заверяет он.

Я замечаю, как самодовольно салютуют друг другу Тобиас и Райан, когда последний проходит мимо него. Наконец смотрю на Тобиаса, который стоит на пороге и выглядит так, словно вот-вот вспыхнет пламенем. Я почти забыла про Шелли, которая затаилась за Тобиасом.

– Понятия не имею, зачем я сюда пришла, так что у меня есть уважительная причина уйти.

Стоит ей ретироваться, как Тобиас проходит в кабинет и с такой силой хлопает дверью, что дребезжат стекла.

– Какого хрена ты делаешь?

– Делаю свою работу.

– Сесилия, не связывайся с Джерри…

– О, ну ты-то связался. Ты принял решение. Вот только я опередила. Останься и отпразднуй с нами.

– Не стоит с ним связываться…

– Как раз с ним и стоит, – возражаю я. – Целься в голову, а в не ноги. Твои слова. Я прекрасно осознаю свои действия. У меня есть все основания, чтобы ему на стол сейчас положили дело федеральной юрисдикции, а я дожила до следующего дня. Если со мной или с кем-то в компании что-то случится, если кто-нибудь к нам просто приблизится, он отправится в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

– Это чертовски опасно, – огрызается Тобиас, в два шага подходя к моему столу и положив на него ладони.

– Я в курсе, что завожу одного врага за другим. И делаю все необходимое, чтобы обеспечить безопасность себе и тем, кто на меня работает. Но это моя временная подработка, так что не лезь не в свое дело. Да и кто ты такой, чтобы читать мне нравоучения о том, чем я исподтишка занимаюсь?

– Я выдал тебе эту информацию под строжайшим секретом, – с яростью говорит Тобиас.

– Старого папочкиного компаньона давно пора убрать, Тобиас. Так что информацией я воспользовалась во благо. Вот только не говори, что не знал, чем я все это время занимаюсь.

– Другие были мелкими рыбешками.

– Тебе было известно только о мелюзге, – парирую я. – Те, кого я намеренно тебе скормила. Нынче тебе известно не все. Отныне нет.

– Джерри не просто чертов глава, Сесилия. Он еще и шея. Нельзя сломать шею и рассчитывать…

Нахмурившись, я качаю головой.

– Я жду противодействия. Жду, что кто-то меня проведет. И однажды такой человек найдется, – повторяю я его слова, сказанные много лет назад. – А еще я знаю: то, о чем я не знаю, меня ранит. Но я играю в эту игру, сидя за шахматной доской, Тобиас, уже несколько лет. Я не хочу и не нуждаюсь в твоем разрешении. И уж точно не желаю слышать твоих советов. На кого вести охоту, решаю теперь я.